– Но, – она не знала, как начать разговор.
– Ты когда-нибудь любила? – теперь уже я в упор посмотрела на нее и фурия отступила на шаг назад.
Я медленно похромала вперед, она также шла в стороне. Нужно было дать ей подумать.
– Хорошо, – наконец пробубнила она, – неважно, как я отношусь к тебе, но я слишком сильно люблю его, чтоб оставить с нашей злобушкой. Чего бы мне это не стоило. Хотя, почти уже плевать, через месяц я дом покину навсегда.
– Ну вот, чего тебе стоит.
– Ты просто не знаешь нашу мать.
– Это ты мою еще не видела. Она ведьма во всех смыслах!
– Она била тебя розгами? – Нияси внезапно как-то странно улыбнулась.
– Нет, у нее для этих целей был отцов ремень.
– Та, ремень – это легкая разминка, а вот когда у тебя от ударов шкура лопается, вот это ты запомнишь навсегда. Тот вариант, когда ты просто физически боишься накосячить.
– Ясно, почему вы так боитесь идти против нее.
– Естественно, старшие же разбежались, кто куда. Даже Назарыч и Ниса, хоть и правят кланом, но живут отдельно, так она на нас отрывается. При том, что я приезжаю домой пару раз в год.
– Вот пока сидишь там, стереги Черного, а потом возьми и помоги. Пожалуйста, ведь не только ты любишь его.
– Да поняла я уже… мало кто отважится отдать ради любимого бессмертие. И еще, да, я любила когда-то и люблю. И жду. Так что, пожалуйста, ты тоже жди его. Не разбивай его сердца, он этого не переживет.
И она крепко сжала мои ладони своими. А у меня из глаз потекли слезы.
– Я не хочу, чтоб он уезжал.
– Не бойся, я не дам его в обиду, – она положила руку мне на плечо и улыбнулась, – а ты пока учись и куй свой медальон. Считай, ты теперь одна из нас, – и сунула мне что-то в скрытый карман на платье.
***
Они медленно уходили в свой мир один за другим. Увозили с собой израненого Нуара. И я в этот самый момент поняла, что теперь нескоро увижу его удаляющийся, слегка сгорбленный силуэт. Если увижу вообще! Не смогу обнять, прижать к себе крепко-крепко, ощутить биение его усталого сердца. Хронически усталый, израненный и все так же хранящий верность такой ненавистной, но такой сильной семье. Он уходил а я осталась здесь. Ведь по-сути я для него была никем. Я это прекрасно понимала, но ничего не могла поделать с слезами, которые помимо воли потекли по запавшим от печали щекам. Я бросила очередной взгляд на исчезающих в портале воинах и медленно поплелась в сторону дома. Праматерь Лера стояла на пороге, ожидала меня.
– Вишня! – окрик заставил вздрогнуть и замереть. Я стерла кулаками слезы и чуть обернулась.
Нуар стоял в нескольких метрах от меня, по колено в снегу, опершись на здоровую ногу, тяжело дышал, глядя мне в глаза с непередаваемой тоской. У меня в горле засаднило от боли. Ну, не могла я так просто оставить его в этот момент, в момент, когда он пришел прощаться, находясь в таком тяжелом состоянии. Кинулась на встречу, хромая, путаясь в юбках и едва не падая в глубокий, разделяющий нас снег. С силой вцепилась руками ему под руки. Мужчина тихонько зашипел от внезапной боли.
– О, Боже, прости! – я снова поругала себя за неаккуратность, отстранилась на вытянутых руках, но он здоровой рукой снова прижал меня к себе.
– Это приятная боль! – прошептал Черный мне на ухо и спрятал лицо у меня в волосах. – Она мне напоминание, что я способен на нечто большее, чем инстинкт самосохранения.
Он торопливо начал осыпать мою шею короткими поцелуями.
– Я вернусь к тебе, только дай крепко на ноги встать, приду и заберу с собой, обещаю! Дождись меня!
– Зачем я тебе сдалась? Я же общественная девка! – я смутилась, опуская глаза.
– Потому что я люблю тебя, дурочка!
– Я тоже тебя люблю.
– Поклянись, что будешь ждать меня! – он приподнял мой подбородок и приблизил мое лицо к своему.
– Я буду ждать! – прошептала я ему в губы.
Нуар на мгновение отстранился, внимательно принюхиваясь, изучая мой аромат, запоминая.
– Только дождись.
Он крепко поцеловал меня в губы на прощание и отступил на пару шагов назад. Тут же подскочили двое солдат охраны их матери и повели его в сторону колонны. Я заметила, как заинтересованно смотрят на меня его родные. Они почти бесшумно переговаривались между собой и Назарет, казалось, как-то странно ухмыляется. Нуар в это время взгромоздился на коня и на прощание помахал мне рукой. Я тихонько ответила ему и раненый исчез в разверзшейся пасти голубого света. Я закрыла глаза, вдохнула и выдохнула несколько раз, успокаивая сердцебиение, после чего обернулась и зашагала к праматери.