— Не воспитанника, — я спокойно пригубил вино из позолоченного кубка, — а того, кто теперь находится на его месте. Моего младшего брата-преступника.
— Ну, это еще доказать надо, является ли мой Эрик твоим, как его там, Ноа. — снова я услышал этот тон. Этот самый с долей сарказма и собственного превосходства. — Эрик до завтра еще будет находиться во второй моей резиденции, на охоте. А как приедет, так вы и устроите опознание с пристрастием. Если все-таки окажется, что ваш, то подумаем, что делать дальше.
— Граф, в ваших интересах не противиться нам и отдать преступника. Вы же понимаете, что за мной сейчас стоит весь наш протекторат, и еще ваша королевская семья. И семейство Карай-Сагини тоже не останется в стороне, если я кто-то из моих братьев сообщит им о прошедшей ситуации. Хотя в силу сложившихся обстоятельств нам не очень бы хотелось затрагивать их.
— Вот только пугать меня не надо. Пуганный и не раз. Особенно вашими Караями. До них еще, в случае чего, доехать успеть надо. Тем более, что у них сейчас свои проблемы.
— А вы не сомневайтесь, мне свистнуть братьям ничего не стоит. Если надо, то и напрямую сообщу самой матушке Валерии. Думаю, Саягар с удовольствием возьмётся за дело. Припомнит, так сказать, вам все обиды прошлого. — Я не без удовольствия отметил, как сошла немного спесь с его холеного лица. На Юлю Генрих уже не обращал внимания, обратив весь свой пылающий взор именно на меня. Я же, как ни в чем не бывало, продолжал ужинать.
Юля скосила на меня глаза, и я не понял ее взгляда. То ли страх в нем был, то ли смех.
— Хорошо, если Эрик окажется именно вашим братом, то забирайте его и убирайтесь к черту с моих земель. Больно вы неудобные партнеры. Хотя, — его взгляд снова обратился на нее, — девку ты привез первосортную. Слушай, если, как ты говоришь, твой брат клюнул на нее, то у него, наверное, отличный вкус. Я бы сам с такой не против возлежать и не один раз.
Девушка снова слегка закаменела, но, спасибо ей большое, удержала себя в руках, продолжая ковыряться серебряной вилочкой в тарелке.
— Вот что, — Генрих отпил вина, — у меня к тебе торговое предложение, как к хорошему торговому партнеру и умному человеку. Ты все равно уедешь отсюда. Так оставь мне девку. Она тебе только обуза, это же видно. Я найду ей отличное применение. В цене не обделю.
— Милорд, — я с трудом проглотил кусок мяса, вставшего поперек горла, — девушка эта не моя собственность, я не имею права решать за нее.
— Это всего-лишь девка, тем более пользованная и не раз. Сам же ее уже опробовал. — Он нехорошо прищурился, глядя так, что я даже слегка опешил. — Мне можешь даже не перечить, вижу я переглядки ваши едва заметные. У нас крови одни. Внимательностью не обделены. То внимание, которое ты оказываешь ей, вы ведь с ней не брат и сестра. Значит ты ее уже валял. Минимум пару разочков. Вошёл во вкус. Так что не надо тут из себя праведника корчить, а из нее монашку. Назови свою цену. Только не переусердствуй, я за пользованный товар, как за новый не дам. Пусть хоть у нее там золотая.
Юля спрятала зардевшееся лицо за кубком. А вот у меня в момент взыграла ярость. Да такая, что в первые секунды и подавить не удалось. Кажется, в глазах даже огонь полыхнул. Я ожидал от него нечто подобного, но вот не такой открытой мерзости. Как он только посмел назвать её подобным образом.
— Она бесценная, — прошипел я сквозь зубы, откладывая прибор в сторону, чтоб не запустить в его наглую рожу, — я не продаю друзей, а тем более тех, которые спасли мне жизнь.
— Дорогой мой Нуар, — усмехнулся граф, — это баба. Их всегда продают и покупают. И очень часто они совсем не против этого, а иногда откровенно “за”. Природа у них такая и предназначение. На большее они не способны. Да, моя милая, не делайте вид, что не понимаете, о чем я говорю. Вы не настолько глупа, я надеюсь. Я бы на вашем месте даже не думал соглашаться или нет. Что вам может дать этот босяк. Он даже дома родного не имеет, отрекся. Неужели всегда будете его походной подругой? Думаете, он женится на вас? Вы, конечно, девочка достаточно привлекательная, но, простите уж за откровенность, вы растратили самое ценное, что у вас было и теперь максимум можете стать только любовницей. Нормальные мужчины женятся на нетронутых, а вы так и останетесь второсортной подстилочкой.
— Милорд, при всем уважении, но не могли бы вы обращаться с дамой подобающим образом, иначе я вынужден буду вызвать вас…