— Ну так и катись к ней! — зло бросил Люциус. — Я знал, что ты не просто так в Лондон зачастила!
— Я пришлю совой бумаги на развод!
— Дура!
— Пожиратель!
Нарцисса поджала губу и со скоростью «Нимбуса-5000» скрылась в камине.
Люциус сглотнул и молча повернулся к Гермионе. Она растерянно смотрела на него широко распахнутыми глазами и не могла вымолвить ни слова.
И что самое удивительное, спустя минут десять в распахнутое окно ворвался вопиллер и упал в руки Гермионе. Она торопливо развернула его... и началось...
Из всего потока брани, вываленной на неё Молли Уизли, красная от стыда Гермиона запомнила только: «слаба на передок» и «чтобы духу твоего в Норе больше не было».
— Но как... Как Молли узнала так быстро?
— О, мисс Грейнджер, позвольте мне подсказать! — съязвил Люциус. — Похоже, моя бывшая жена спелась с ней и принесла на хвосте свежие новости!
Обессилев от обиды и незаслуженных оскорблений, Гермиона опустилась в кресло. И даже не заметила, что Люциус куда-то вышел. Понимание, что он вернулся, пришло, когда Малфой, ни слова не говоря протянул бокал с коньяком и устало опустился в соседнем кресле.
Они сидели и мрачно потягивали коньяк, погруженные в молчание, и каждый думал о своём. Идиотский случай сделал из них собратьев по несчастью.
Люциус угрюмо подводил итоги семейной жизни с двадцатипятилетним стажем и тихо радовался, что нежданная эрекция наконец-то спала.
«Устроила невесть что, а у самой рыльце в пушку. Будто я не чую чужой одеколон! Хвала Мерлину, теперь ясно, откуда эта дикая страсть к новым рецептам — Молли Уизли. Только ни разу дома ничего по этим рецептам не готовила...
Печально, конечно, что Нарциссу теперь не уговорить выступить перед авроратской комиссией, чтобы меня взяли на поруки, но может быть, мисс Грейнджер поспособствует?»
Шокированная Гермиона не могла понять, почему вопиллер прилетел от Молли.
«Почему это было не письмо от Рона? Обычное письмо? Записка? Патронус с сообщением? Да хоть что-нибудь!
Неужели ему плевать?! А если бы мы поженились?»
Ответа не было. Она сидела и тщетно ждала хоть чего-нибудь от Рона. Ну хоть чего-нибудь. А горькая обида погружала в себя всё глубже и глубже.
«Придётся возвращаться в родительский дом, искать съёмную квартиру... но как же... Как Малфои рассорились так быстро? Неужто между ними всё угасло? Как у Рона...»
И только когда настенные часы гулко пробили девять вечера, Гермиона встрепенулась:
— Что? Девять? Уже так поздно?
Люциус поднял голову, обведя гостиную нетрезвым взглядом.
— Однако, пора в постель.
На этих словах Гермиона вздрогнула, подскочила и зашаталась. Перед глазами всё кружилось, а пол вообще выскакивал из-под ног. Она едва не упала. Пришлось схватиться за спинку кресла.
— Да уж, мисс Грейнджер! — кисло усмехнулся Люциус. — Какая там трансгрессия! Оставайтесь-ка вы здесь на ночь!
— Но я не могу! — отчаянно пробормотала она. — Особенно после того, что случилось!
— А что случилось? — издевательски полюбопытствовал Малфой. — Всего лишь Уизли выставили вас из дому, и вам теперь некуда идти. А ещё мне накинут срок за покалеченного сотрудника Министерства, если вы потащитесь куда-нибудь в таком состоянии. Так что уймитесь и проспитесь, вот мой вам совет.
— Но работа! — схватилась за голову она. — Мне ведь завтра на работу! А я в таком сос... состо... янии!..
— Так и быть, я отправлю сову с запиской, что вы приболели. Идёмте!
Доведя её до гостевой спальни, Люциус понял, что до собственной Фортуна ему дойти не светит. Впечатления сегодняшнего вечера вперемешку с приличной дозой алкоголя наливали веки и ноги свинцом. Организм просил сна и покоя. И Малфой, в надежде немного передохнуть, опустился в кресло рядом с кроватью мисс Грейнджер, которая мгновенно отключилась прямо в одежде.
Гермиона проснулась оттого, что тело онемело от лежания в одной позе, а во рту пересохло. Голова трещала, как перезрелый арбуз, готовый вот-вот лопнуть.
Но хуже всего то, что она была совершенно голой, а обнимал её спящий Люциус Малфой. Тоже голый. Возмутительно голый. Он лежал на спине, откинув руку и приоткрыв рот, и широкая грудь его вздымалась от лёгкого храпа.
А ниже живота... Взгляд намертво приковался к члену, напряжённому от утренней эрекции. Гермиона невольно сравнила его с тем, что видела у Рона (и сравнение, оказалось, увы, не в пользу последнего), покраснела и тихо выругалась про себя. Но взгляд не отвела: когда ещё такое увидишь! Она уже потянулась, чтобы коснуться его.