- Он замечательный! - ответила Билли, проводила Фел взглядом, налила себе виски и прямо со стаканом направилась в комнату Тео.
Ей было больно смотреть на счастливое лицо падчерецы. Впервые в жизни. Ей показалось, что она одна из последних на планете, имеет шанс быть счастливой, потому что с самой Билли, с Тео или с Пандорой всё уже и так кончено. Безнадёга. Сковывающая горло тоска. И отсутствие светлых мыслей.
Лучше положить голову на плаху, чем отдать жизнь Фел кому-то и разлучить её с первой любовью. Пусть Марк - не её судьба, не важно! Только нельзя отбирать у ребёнка мечту, вырывать с корнем, оставляя зияющие кровоточащие дыры.
Когда Билли вошла в его комнату без стука, он только начинал готовиться ко сну. Расстегнул четыре верхние пуговки, и медленно колупал пятую, глядя на разыгравшийся за окном мартовский дождь. И почему всё время льют дожди? После Испании Тео это коробило, будто всюду разлилась сырость, изгоняя его из Белфаста. В детстве город казался тёплым и приветливым, а теперь он выглядел мрачным. Как никогда мрачным. И за это тоже несла ответственность...
Тео повернулся к ней и посмотрел... испуганно. Будто она - охотник, а он - жертва. Обречённо и так же тоскливо, как смотрел на дождь. В пальцах Билли сжимала стакан с виски, в глазах решимость и злое удовлетворение. В темноте она будто светилось, так ему казалось. А он даже не мог понять, во что она одета... слишком очаровательная, чтобы быть правдой. И он решил, что спит.
Билли являлась к Тео во снах и всегда улыбалась, всегда гладила по голове с заботливым сочувствием, будто была ему матерью или близкой подругой. Будто он - её Хавьер, а самого Хавьера никогда не существовало. И это была не ревность к отцу. Это была робкая надежда, стать достойным этой красивой женщины. А утром он мечтал от неё избавиться. Всегда наступало утро.
Это была немая сцена. Долгая и мучительная сцена откровения.
- Что мне сделать, чтобы этот кошмар закончился? - спросила она, оказавшись совсем рядом. До ужаса близко. - Как освободить Фел, не разлучать её с Марком и не лишить всего?
- Почему ты думаешь, будто что-то можно сделать? - спросил он. Билли поморщилась.
- А если я... уйду. Только заберу девочек, Боно и уйду! Нам ничего не будет нужно! Деньги, дом, фирма... что угодно! Я смогу о них позаботиться...
- Какая молодец... - медленно произнёс Тео, бросил борьбу с пуговицей и повернулся к Билли всем корпусом.
Она его исключает, как опасный элемент из жизни его семьи. Считает, что они мешают ему жить. Забирает их, и думает, будто делает кому-то лучше! Считает себя центром мира, считает, что одна тащит всё, считает что... решит всё принеся себя в жертву! Высокомерие чистой воды. Самоуверенность! Глупость!
- Что угодно, Тео, - попросила она, снова как к ребёнку, снова с этим её взглядом и снова он не понимает, как далеко она сможет зайти в своей жертвенности.
- Что... угодно... что? - вкрадчиво поинтересовался он и сам не заметил, как на лице появилась эта дьявольская ухмылка, от которой почти всегда приходили не то в восторг, не то в ужас женщины. Билли в ответ махом допила виски, не поморщившись. - Ирландцы и правда много пьют.
- Ирландцы... и правда, - кивнула она, не решившись на спор.
- Ты вечно пьёшь виски с молоком, - мимолётный интерес на его лице был искренним, ему показалось необходимым "соскочить" с темы, лишь бы не дойти до самого ужасного места в их беседе. Места, на котором он сдастся, а она снова победит.
- Пью. Это вкусно. По-ирландски.
- Уверен, что это не так. Нет такого рецепта...
- Уверена, что ирландцев не интересует твоё мнение.
Они почему-то улыбнулись друг другу, будто этот разговор "на равных" был частью их обычной жизни. На секунду Билли перестала быть чьей-то мачехой, а Тео чьим-то "узурпатором".
- Как помочь ей? Что мне сделать?
- Что хочешь, - Тео пожал плечами, вернулся к дождю за окном и к своему удивлению понял, что он закончился.
Одинокие капли стекали, видимо, с крыши и проносились мимо, но это уже были последствия. Небо расчистилось и умытая луна предстала перед Белфастом во всей красе. Тео расстегнул последнюю пуговицу, а потом потянулся и распахнул окно. Сырой дождливый ветер тут же занял комнату, как свою собственную, пробрался под одежду и обдал кожу потоком мурашек, Билли поёжилась. В лёгком домашнем "сложносочинённом" платье, она быстро замёрзла на этом сквозняке, но была как никогда благодарна Тео. Без воздуха - она умирала, уже давно не могла жить в четырёх стенах, будто вечно стремилась на свободу.