Затем она спросила посланца:
— Откуда ты прибыл? Как твое имя и из какого рода ты происходишь?
Зард ей ответил:
— Я брат шаха Моабада. Он чтит меня, и куда бы он ни шел, я предводительствую его войском. Зовут меня Зард.
Когда Вис услышала эти слова, она разгневалась и вот что ответила ему:
— Пусть тот пожелтеет, от кого ты прислан. Подумаешь, какое ты чудо и редкость! У вас в стране отвратительный и оскорбительный обычай свататься к замужним женщинам. А ты разве слеп, что не видишь свадебного пира и веселья? Не слышишь, как поют мутрибы, голоса которых достигают небес? Не видишь собравшихся здесь из всей страны вельмож, знатных и воинов? Посмотри, как разукрашен зал и как все люди благословляют нас, говоря: «Да будет счастлив этот брак, ибо невестка — дочь, а зять — сын».
Видя нашу свадьбу, внимая голосам мутрибов и слыша, как восхваляют они жениха и невесту, — почему ты не вернулся? Так вот, отправляйся туда, откуда прибыл, и не появляйся снова, надеясь увезти меня, ибо коротка рука твоей надежды; до меня тебе не добраться! Не запугивай нас письмами и угрозами; ваши угрозы и письма для нас что ветер. Чего же ты ждешь? Мой брат и супруг Виро сейчас вернется с охоты и, увидев тебя, будет недоволен мной и станет твоим врагом. Вернись скорей, чтобы не было места ни недовольству, ни вражде. А Моабаду скажи от моего имени, что никто так не опрометчив, как он. Должно быть, разум его покинул на старости лет, и его день изжит.
Гнилой старик! Если бы он был в здравом уме, то догадался бы, что не подобает изнуренному старцу оспаривать у молодого человека жену. Будь он достойным человеком, он занялся бы делами, открывающими путь в вечность, а не заботой о молодой жене. Мой муж Виро — молодой лев, а Шахро — моя мать. Пока я здесь с ними, пройдет много времени, прежде чем я вспомню о Мораве и Моабаде. Пока Виро около меня, пока он мой повелитель и хозяин, пройдет много времени, прежде чем у меня появится охота видеть Моабада и Морав.
Наставление. Пока у меня есть плодоносный кедр, я не буду искать бузину, отвратительную, гнилую и увядшую.
Странствование по чужбине терпимо для сердца того, чей неблагополучен дом. Я люблю моего Виро, как мою жизнь, и я не могу расстаться с моей Шахро, как не могу расстаться с моими глазами. Я буду повиноваться им; как сахар, буду сладка для них. Я не пожелаю дряхлого Моабада, даже странствуя по чужбине.
Когда Зард услышал эту речь Вис, в тот же миг он повернул лицо к Мораву, ударил своего коня плетью и помчался так быстро, что ветер не мог догнать поднятую им пыль. Он ехал день и ночь. А Моабад, ожидая его, говорил так: «Где теперь мой Зард? Что он сейчас делает?»
Чутко прислушиваясь, Моабад не спускал глаз с дороги, которой должен был приехать Зард.
Внезапно взвилась пыль и показался Зард, взволнованный и усталый. Он был так разгневан, что уже. не различал зла от добра. И тут навстречу ему вышел Моабад. Он спросил брата:
— О Зард, ты лев или лиса?
Зард сошел с коня, пал ниц перед шахом, поцеловал землю и ответил так:
— Да дарует бог тебе долголетие, будь осчастливлен богом и судьбой, и пусть враги твои будут сражены и порабощены мечом твоим! Пусть всегда будет в их земле неурожай и град, пусть будет их ветер — мором, их луна — бедствием, их солнце — смертью, их тучи — без влаги, а земля — бесплодна. Я видел ту страну, убранную и разукрашенную, как рай, видел вельмож всей страны, героев, подобных львам, и их жен, напоминавших солнце и луну. Дворец Карана был пышна украшен, как небо звездами, и Вис восседала царицей, подобно полной луне меж звезд. Во дворце шел свадебный пир. Собравшиеся веселились, и во всей стране не было печального человека, а мутрибы пели приятными высокими голосами. Эта свадьба, клянусь твоим добрым солнцем, мне показалась скорбью, а пение — плачем и причитанием. Тебе осталось лишь утешение называться их зятем. Около Вис сидит другой и радуется ей. Ты рыл канал, ты трудился, а другие пьют воду.
Притча. Невежде великое и малое кажутся равными, подобно тому, как оку слепого день и ночь кажутся одинаковыми.
Они совершили этот необдуманный поступок, не чувствуя страха перед тобой. До тех пор, пока ты не покараешь их и не взыщешь с них, мы будем обречены на позор и бесчестье.
Самый высокомерный и глупый среди них — Виро. Он думает, что горы созданы им, и сам себя величает шахом, а шах — всесилен. Некоторые среди тамошних людей даже не знают тебя и считают, что Виро — повелитель всей земли и что нет другого властелина, кроме него. Некоторые оскорбляют тебя, называя «гнилым», а другие отзываются о тебе так, словно ты потерял трон.