Шахиншах ей на это ответил:
— Самое лучшее, если ты мне поклянешься и, очистившись от подозрений и упреков, свяжешь языки всем клеветникам. Я зажгу большой костер и воскурю алоэ и мускус; а ты, произнеся клятву перед вельможами и войском, пройди сквозь огонь. Если ты безгрешна, огонь не причинит тебе вреда. После этого я не посмею ни упрекнуть тебя, ни сказать непристойного слова. Тогда ты станешь для меня душой и всем миром, и я полюблю тебя, как жизнь; я отдам тебе все мое царство и объявлю о твоей чистоте.
Вис ответила так:
— Пусть будет, как ты предлагаешь; ты сам успокоишься, и я докажу свою чистоту. Пока ты таишь в сердце подозрение относительно моей греховности, ты угнетаешь свою душу и умаляешь свою веру. Лучше видеть и утаивать грех, чем не видеть его и страдать.
Затем шахиншах созвал всех служителей огня, вельмож и войска, и они принесли в святилище огня в дар столько сокровищ, что счесть их было невозможно: золото, драгоценные камни, жемчуга; кроме того, они предоставили во владение храма целые деревни. Моабад велел взять из храма огонь и разжечь на площади костер величиною в гору; жар от него достигал неба, а пламя его было похоже на прекрасную мятущуюся женщину в белой рубахе. Костер этот освещал всю землю: жар его сжигал, как разлука с возлюбленной, а дым его затемнял воздух. И никто не знал, для чего возжег шахиншах этот костер, который так разгорелся, что пламя его грело луну.
Все вельможи Хорасана стали перед огнем. Увидев из башни дворца этот ужасный костер. Вис так сказала Рамину:
— Посмотри, что затеял этот человек: какой разожгли огромный костер, и в нем он намерен сжечь нас! Теперь, пока он нас еще не сжег, давай убежим тайком отсюда! Сожжем сердце Моабада его же огнем. Вчера он мне говорил- «Поклянись мне, что ты не принадлежала Рамину». Я стала его убеждать, что этого не было. Теперь вот он развел огромный костер перед горожанами и войском и хочет заставить меня войти в этот огонь и опозорить перед людьми. Он скажет мне: «Пройди нагой перед этими людьми, чтобы никто не попрекал тебя Рамином».
Затем она сказала кормилице:
— Что ты придумаешь, чтобы избавить меня от этого костра? Сейчас уже не время храбриться, а пора бежать. Ты очень хитра на выдумки и осторожна. Скажи, что нам предпринять и как спастись от злой участи? В такой час хитрость лучше мужества.
Тогда кормилица со свойственной ей осмотрительностью сказала:
— Мы попали в очень трудное положение. Я, право, не знаю, что придумать. Но, может быть, бог поможет и нам повезет. Теперь же, раз вы попали в такое положение, не оставайтесь тут, следуйте за мной, куда бы я ни пошла.
Они проникли в казнохранилище, взяли оттуда много всякого добра: золота, драгоценных камней и жемчуга, и все трое вошли в баню. Один из стоков воды выходил в сад. Они прошли этим ходом и очутились в саду. Сердца их были угнетены. Стена сада была высока. Рамин вспрыгнул на нее, как тигр, и свесил вниз покрывало; обеих женщин он поднял наверх и спустил их по ту сторону стены. Потом спрыгнул сам. Все трое пошли, закрыв лица покрывалами, как женщины.
У Рамина был друг — виноградарь. Они отправились к нему и там отдохнули. Затем он послал виноградаря к преданному ему витязю и наказал сказать ему: «Оседлай лучших коней, так, чтобы никто об этом не знал, доставь их сюда вместе с моим вооружением и провизией, какая у тебя найдется». Вскоре Рамин получил все, о чем просил.
Когда стемнело, они сели на коней и все трое пустились в путь с такой быстротой, что ветер не смог бы настичь их. Никто их не видел.
Пустыня, где водились только драконы, безводная и бесплодная, казалась им раем; песок, камни, зной и жажда казались им божьей благодатью. От безумной любви и близости они не чувствовали ни зноя, ни холода. Путешествие им казалось развлекательной прогулкой, словно они и не ехали по такому трудному пути. В Китае на одном камне написано: «Влюбленным и ад кажется раем; когда влюбленный рядом со своей возлюбленной, то, будь он даже грязен, она приласкает его; поле кажется ему виноградником, а снег — садом.
Влюбленный похож на пьяного, ибо когда человек пьян, ему все равно: он и горе принимает за радость».
Пустыню они проехали за десять дней и прибыли из Морава в город Рей. Был там у Рамина хороший и надежный друг, который имел в Рее прекрасный дом и сам был щедрым и благородным человеком. Имя его было Бехроз, а отца его звали Шехро. В доме его приятно было остановиться, ибо он был полон всякого добра. В сумерки, когда уже стемнело и не было видно дороги, Рамин с радостным сердцем, забыв невзгоды, подъехал к дому Бехроза. Увидев Рамина, Бехроз от радости не поверил своим глазам. Он спросил: