— Я питаюсь два раза в месяц и не ищу смерти, в отличии от тебя. Я хочу жить так долго, как это возможно! — Петер вскрыл следующий пакетик.
— Проживи ещё лет сто и навязчивые мысли о смерти появятся и в твоей германской голове. — Я ухмыльнулась, открыла задвижку смотрового окна печи и выкинула пустой пакетик из под донорской крови.
— Даже Роман, обращенный тобой ради шутки, несмотря на всю свою былую набожность, не ищет встречи со своим Богом. — Петер распластался на стуле, выкатив вперед тучный живот.
— Ха, не напоминай. Это было так смешно, обратить ловца нежити в бессмертного. — я расплылась в улыбке.
— Странное у тебя чувство юмора, дарить такую силу своему врагу.
— Ты бы видел его лицо! — Не унималась я. — Вот умора, он кричал молитвы на латыни, вздрагивая от каждого моего движения. — Меня распирал изнутри смех. Я схватилась за живот и сотрясалась всем телом, унимая гогот внутри своей глотки.
Петер протянул мне пакетик с плазмой.
— Не знаю, зачем он это мне постоянно передает. Держи.
— Ты ж его отпрыск. Его единственное бессмертное детище. Заботиться о тебе, как может. — я присосалась к губами к маленькой дырочке на пластике. — Продолжает благодетельствовать, что бы…
— Не попасть в ад. — Петер прервал меня и покрутил в руках железный прут для перемешивания праха.
— Роман знает, что по его религии он туда всё равно отправиться и дико этого боится.
— Считаешь? — Петер изумленно посмотрел на меня.
— Я вижу это в его глазах. Он принимает своё бессмертие, как одно из испытаний, посланных ему его Богом. Шутка ли, за двести с небольшим лет, он ни разу не питался здоровой кровью по собственному желанию. Он вообразил себя ангелом на земле, дарующим легкую смерть измученным людям.
Петер повёл плечами и с большей силой схватился за стальной прут.
— Анна, тебе нужна дамская сумочка? — Петер покосился на меня. Я поперхнулась от неожиданного и странного вопроса.
— Тут хоронили одну даму, и её сын положил в гроб любимую сумку усопшей. Мы то, ясно дело такие вещи в печь не кладем и вообще просим родственников ничего не подкладывать покойнику. Но тут проглядели и вот, открываем мы крышку, а в руках у усопшей маленький ридикюль из кожи питона с золотой цепочкой. Подожди, что я его тебе описываю сейчас покажу. — Петер предал мне прут, вскочил со стула и побежал за сумочкой.
— Вот смотри! — Петер протянул мне кожаный ридикюль, бережно придерживая цепочку. — Решил, что тебе понравится.
— Как раз подумывала о том, что бы обзавестись сумкой. Спасибо. — Я обменяла сумочку на железный прут и положила в ридикюль пряжку в виде орла.
— Я будто чувствовал, что тебе эта штука пригодится.
— Может между нами есть связь? — я улыбнулась и подмигнула Петеру. Он отвел взгляд, смущенный, его щеки горели румянцем. Я продолжила, все так же растягивая рот в легкой улыбке — Если считать, что Роман моё творение, мой сын, то получается ты — мой внук?
Петер вздохнул, он явно не хотел сводить разговор к "кровным" узам.
Я перекинула цепочку через плечо и снова уставилась на огонь, что бушевал в маленьком смотровом окне.
Тело при кремации сгорает целиком примерно за полтора часа. На два трупа уйдет три драгоценных часа без солнца. Но я должна проследить и за тем, чтобы Петер собрал сгоревшие части тела в зольник, дал им остыть, а затем поместил останки в кремулятор — машину для окончательной обработки праха в что-то напоминающее по консистенции песок.
Я осмотрелась по сторонам и выхватила взглядом под потолком в углу маленький пластиковый шар — видеокамеру. Как я их ненавижу. Постоянно забываю об этой дурацкой штуке, что лезет в частную жизнь каждого человека.
— Ты отключил её, надеюсь. — я указала пальцем на угол наверху.
— Тебе повезло, у нас что-то барахлит электричество, и проводка камер перегорела. — Петер подмигнул мне.
— По-ве-зло… — произнесла я шепотом по слогам.
— Слушай Анна, ну не буду же я себе вредить? — Петер изумлённо вылупился на меня своими почти белыми глазами. — А ну, тебя. Вот, смотри, документы уже подготовил на твоих жмуриков. — он протянул мне медицинский формуляр, в котором корявым почерком, были написаны вымышленные имена и фамилии моего вчерашнего ужина.
Документы, паспорта с фотографией, налоговые и страховые номера. Всё то, что придумали люди за последние двести лет, досаждало вечной жизни. Мы втроём нашли способ обманывать государственную систему. К примеру, у меня был паспорт на имя Анны Владимировны Линович. Всё что я знаю, о настоящей Анне Владимировне, это то, что младенец появился на свет двадцать пять лет назад в селе Богатое, и умер через три дня. Но свидетельство о смерти где-то затерялось (было уничтожено ночным мед-братом Романом) и государственная машина продолжила следить, как Анна Линович поступила на домашние обучение, сдала экстерном экзамены в средней школе и стала жить свою обычную жизнь обычного человека. У нее не было водительских прав, собственности и кредитной истории. Она была прописана у деловитой и любящей иностранные банкноты женщины в квартире где-то в Красноярске. Удивительно, что единственное, что не менялось со временем — это любовь людей к быстрым и главное большим деньгам. Для меня же материальные средства не представляли проблем. Деньги я доставала разными путями — от пошлого грабежа своих жертв до продажи антиквариата, что скопился за более, чем двести лет. Удивительно сколько можно выручить за предметы обихода моей долгой жизни.