– Значит, мало молишься, редко приходишь! – строго оборвал её батюшка, покосившись на любопытных прихожанок, заглядывающих сквозь прозрачную витрину церковной лавки. – Псалом девяностый читаешь?
Ева пристыженно кивнула.
– Чаще читай! Давай так: девяностый – сорок раз утром и сорок раз вечером, "Да воскреснет Бог..." и кондак Богородице по... Тоже по сорок читай! Евангелие обязательно каждый день. Недельку постись. Завтра на исповедь и причастие приходи.
– Не могу, мне на работу, – с каждым словом священника Ева всё глубже прятала голову в плечи.
– Вот-вот, деньги важнее души! Конечно! А потом жаловаться прибегаете... Значит, в воскресенье жду. Чтобы обязательно причастилась.
– Хорошо, батюшка! В воскресенье приду. Спасибо вам!
– Храни тебя Господь Наш Иисус Христос, и Богородица, Царица Небесная, и ангел-хранитель твой!
Отец Анатолий перекрестился и напоследок ещё раз осенил крестом Еву.
Та, не поднимая глаз, спешно выскочила из лавки. От волнения, духоты, запаха воска и ладана плыло в голове, и она почти бегом бросилась на выход. Неуклюже налетела на кого-то у столика с записками, выронила сумку, из неё с оглушительным звоном высыпалась мелочь, приготовленная для милостыни.
Ева с трудом удержалась, чтобы не чертыхнуться. Мужчина, которого она едва не снесла, великодушно принялся помогать ей собирать с пола вещи.
Она, сконфуженная окончательно, пробурчала едва различимо слова извинения, протянула распахнутую сумку, чтобы незнакомец ссыпал туда пригоршню монеток. И только сейчас изволила взглянуть на него.
На Еву в упор смотрел давешний высокий блондин. Внимательно так смотрел. Как на интересный экспонат в музее.
"Точно решил, что у меня не всё в порядке с головой".
С трудом выдавив из себя кривоватую улыбку, Ева поспешно выскочила из церкви на крыльцо.
Ух, всё!
На улице сразу стало легче. Обернулась, теперь уже спокойно и степенно, поклонилась трижды в пояс, перекрестилась и невозмутимо пошла прочь по тенистой аллее.
***
– Девушка, девушка! Подождите!
Ева с изумлением обернулась, в надежде, что крики за её спиной предназначены кому-то другому. Интересно кому? Аллея пуста и тиха.
Разумеется, это снова был он. Суровый блондин.
Когда абсолютно незнакомый человек трижды привлекает твоё внимание – это неспроста.
Ева приостановилась, нахмурилась, гадая, что ему нужно. Может, вместо того чтобы ждать, стоит припустить со всех ног?
– Подождите! Вы забыли... – крикнул издали мужчина.
"Вот курица! – укорила себя Ева. – Что я ещё умудрилась посеять?"
Она немного расслабилась, поджидая, пока её нагонят, молча протянула руку.
На самом деле, это было не очень вежливо, но незнакомец отчего-то вызывал у неё стойкое раздражение. И Ева с трудом напомнила себе, что надо бы поблагодарить человека, который бежал за тобой несколько минут, чтобы вернуть твою вещь. Что там, кстати?
В ладонь Еве так ничего и не опустилось. Мужчина не спешил отдать то, что она обронила.
Он, хоть и бежал, выглядел бодро и даже не запыхался. Мелькнула мысль: возможно, он из военных или полиции. Армейская выправка и хорошая физическая форма сейчас, на улице, сразу бросились в глаза. Он приветливо улыбнулся. Первый раз.
– Вы забыли сказать, куда вас подвезти... – невозмутимо добавил незнакомец.
– Не поняла, – опешила Ева.
– Давайте, я вас домой отвезу! Только нам придётся вернуться немного – моя машина вон там припаркована.
– Это шутка такая, да? – нахмурила она брови.
– Почему? – пожал плечами странный блондин. – Я вас подвезу, заодно и познакомимся поближе.
– Слушай, а я себя ненормальной считаю... – фыркнула надменно Ева. – Ты, вообще, в своём уме – в церкви девушек снимать?
– А что такого? – удивился мужчина. – Я же с самыми серьёзными намерениями.
– Замуж позовёшь? – истерично хохотнула она.
– Нет, – невозмутимо покачал головой блондин, – у меня планы куда серьёзнее. Так идём в машину?
– Ага, уже бегу! Вся такая... волосы по ветру...
Она развернулась, собираясь уйти. Но сильная рука вцепилась в плечо.
– Эй, подожди! Не хочешь ехать, ладно! Тогда я тебя провожу, ты ведь не против?
– Против! Лапы убери! Иди куда шёл! Я без тебя дорогу найду.
– Ух, какая ты своенравная! – его улыбка стала холодной и злой. – Разве церковь не учит смирению и любви к ближнему?
– Да пошёл ты, псих! Отстань от меня! Или я сейчас орать буду на всю улицу...