— Корсо! Очень рад вас видеть! Как поживает Джинни?
— Вы, наверное, имеете в виду Дженни. У нее все хорошо.
Разумеется, остается невысказанным. Что у нее все хорошо с его механиком.
— Ну и замечательно. Полагаю, вы пришли поговорить о продлении срока. Никогда бы не подумал, что это удастся протолкнуть. Но Малтрем отличный посредник. Вам повезло, что вы у него в команде.
— Да. У него толстая шкура.
— Верно, верно. Итак, что вы можете мне предъявить, чтобы убедить меня, что вы действительно включились в этот проект.
С трудом воздерживаясь от того, чтобы предъявить ему горькие обвинения. В продажности и двурушничестве. Лепеча вместо этого что-то бессвязное. Насчет вероятного развития событий. У главного героя Корсо. Русса Радиканса. Обладателя Дула Черной Дыры. Артефакта, оставшегося от древней вымершей расы. Ахеропитеков. И возлюбленной Русса. Зульмы Науч. Пилота космического корабля. Под названием «Граулер». И ее злобной сестры-клона. Зинзы, безжалостной убийцы. И так далее. И Ванкель, внимающий всему этому. Глубокомысленно кивающий. Лицемерный подонок.
В дверь кабинета стучат. Ванкель не обращает внимания. Но рабочий входит без приглашения. Усы, грязный коричневый комбинезон, из петли свисает молоток, рабочие рукавицы заткнуты в задний карман. И без единого слова. Рабочий принимается разбирать одну из стен кабинета. При помощи шпателя. Отслаивая тонкие листы. Не штукатурки или ДСП, а чего-то наподобие эластичной фанеры. И обнажая под ней не балки и перекладины. А открытое голубое небо в дюжине этажей над землей. Щеки Корсо касается легкий ветерок.
Корсо запинается и замолкает. Ванкель в недоумении. Но лишь по причине замешательства своего автора.
— Говорите дальше, я слушаю.
И тут Корсо осознает. Что это еще одна галлюцинация. Он пытается продолжать. Пытается принять непредсказуемую нереальность своих ощущений.
Подходят еще несколько рабочих. Как две капли воды похожих на первого. Деловитая толпа демонтажников. И принимаются помогать первому в разборке стен. Пока вскорости Корсо с Ванкелем не остаются сидеть на вершине взмывающей ввысь голой колонны. На нескольких квадратных футах застланного ковром пола. Открытого со всех сторон. Жесткому испытующему взгляду Манхэттена. Поскольку остальная часть кабинета необъяснимым путем исчезла. Декорации убраны. Скрытыми Кукловодами. Решившимися окончательно изничтожить. Его солипсическое «я».
Ветер шевелит волосы Корсо. Он не может продолжать. Поскольку глядит на одного из рабочих. Который уверенно сходит с колонны. И теперь взбирается прямо по небу. Словно это не воздух, а просто пологий голубой склон. Направляясь к солнцу. И приблизившись к его шару, рабочий не уменьшается в размере. Наоборот, когда он становится рядом с солнцем, обнаруживается истинный масштаб светила. Это диск размером с колпак от колеса автомобиля. Рабочий натягивает свои рукавицы. И принимается его вывинчивать.
Другие рабочие тем временем выключают Ванкеля. С помощью рубильника у него на затылке. Подтверждая стойкие подозрения Корсо относительно существования такого рубильника. Затем рабочие поднимают редакторское кресло вместе с редактором. И переворачивают вверх ногами. Но Ванкель остается прикрепленным к нему. С дурацкой ухмылкой на губах.
И затем, когда солнце наконец оказывается полностью вытащено из своего гнезда, спускается абсолютная тьма.
— Корсо, мой мальчик. Вставай!
Этот сочный голос. Пропитанный всей роскошью уютной жизни. Такой знакомый. По коммерческим телепередачам, посвященным кредитным карточкам. И одной — об автомобилях «Сатурн». И дискуссиям на многих собраниях. Не считая случавшихся порой телефонных разговоров. В полночные часы. Когда отчаяние подступало к горлу. Несчастного протеже. И он набирал домашний номер своего ментора. Номер, за который убили бы, не колеблясь, миллионы фанатов. Каковым был когда-то и сам ныне исчезнувший молодой Корсо. И даже теперь, когда он достиг собственной небольшой профессиональной высоты. Он по-прежнему едва осмеливается верить. Что ему пожалована столь высокая привилегия.
Корсо разлепляет глаза. Он распростерт на спине. Полуобнаженный. На больничной каталке. Защищенный грязной занавеской на колечках. От жалобных и жалостливых взоров соседей-страдальцев. Очевидно, он в больничной палате скорой помощи. И возле него сидит Малахи Стилтджек.