Я часто думал о людях, вырастивших и воспитавших меня. Особенно о женщине, которую шестнадцать лет я называл мамой. Мне не хватало её тихого голоса и ласкового взгляда. Что касается мужчины, который был моим приёмным отцом, я наверняка знал, что он смог пережить моё исчезновение. Но что до моей приёмной матери, я уверен, пропажа единственного ребёнка, стала для неё трагедией. Я нашёл некоторую информацию о них в сети. После моего исчезновения и безуспешных четырёхмесячных поисков, мать ушла из политики и развелась с отцом, уехала куда-то на юг страны, более информации о ней не было. Отец нажил ещё больше денег, и завёл другую семью. В течение нескольких лет, я иногда отслеживал свежую информацию о его жизни. Потом, как-то само собой, забросилось и это.
Как и Валерия, я был для этих людей приёмным ребёнком. Должно быть они не хотели мне этого рассказывать, или ждали, когда я ещё подросту. Но каково было моё настоящее происхождение? Что нас связывало с Валерией? Может ли она быть моей сестрой? Я так часто думал о ней, возможно слишком часто. Я знал, что она жива, чувствовал это всем своим нутром. Но где она? В этой стране, или в соседней? Или на другом конце земного шара? Кто она теперь? Помнит ли она меня? Думает ли она обо мне, так же часто, как и я думаю ней? Всё это сидело внутри меня. Но я терпеливо ждал, ждал того, что мне уготовила судьба.
Таким образом мы подошли к главному действующему лицу, ради которого пишется эта глава. В этот период тоскливых размышлений, я повстречал её. Её звали Михаэла Оничану. Я познакомился с ней в городе Констанца, в Румынии.
Я уже упоминал о том, что от некоторых женщин исходила уникальная совокупность полутонов и подтонов аромата, составляющая приятность для моего обоняния. Когда я улавливал подобный аромат, я останавливался и несколько минут жадно вдыхал его. Так было и в этот раз. Я шёл, прогуливаясь по парку, мне нужно было изучить этот район, потому что в нём находилась моя цель. Уловив запах, который заинтриговал меня, я остановился, и, принюхавшись, стал наблюдать за той, которая источала столь приятную моему обонянию смесь тонов. Девушка ниже среднего роста, шатенка, с ровными волосами, постриженными под длинное каре, одетая в лёгкий коричневый пиджак, с цветным длинным шарфом на шее, в коротких облегающих бежевых шортах и высоких чёрных кедах на танкетке, держала в тонких руках объёмный фотоаппарат с широким объективом, чрез который снимала двух ребятишек пяти-шести лет, держащих в руках надувные шарики.
Детки смеялись и пищали, щипались и бегали друг за дружкой, махая разноцветными шариками. Их родители сидели неподалёку на лавочке, и, по всей видимости, были не против, что их чад фотографирует миловидная девушка. Я сел в нескольких метрах на свободную лавочку, стал наблюдать за шалостями ребятишек, за щелчками фотокамеры, производимыми маленькими пальчиками девушки-фотографа, стал ловить аромат, исходящий от её тела. Лёгкий кисловатый аромат её парфюма, вперемешку с запахом масляной краски, исходящим от её одежды, гармонировал со сладко-пряным запахом её тела, её потовых желёз, её кожи, её слюны. Похожее случалось со мной уже семь раз. Встречая подобную представительницу женского пола младшей крови, я останавливался, несколько минут наблюдал за ней, вдыхая её особенных запах, запоминал его и отправлялся далее. Так я планировал поступить и в этот раз.
Однако тогда всё вышло иначе. В то время пока я наблюдал за детьми, боковым зрением я заметил, как объектив фотокамеры повернулся в мою сторону, и стал производить щелчки. Я повернулся в сторону фотографировавшей меня особы. Объектив опустился, за ним показалось улыбающееся смуглое женское лицо, с карими большими глазами, обрамлёнными тонкими бровями, маленьким вздёрнутым носиком и тонкими губами. Мне не оставалось ничего другого как улыбнуться в ответ.
Девушка подошла ко мне и протянула худую руку.
- Михаэла Оничану. – Приветливо проговорила она.
- Ноэль Эддингтон. – Ответил я, робко, но с удовольствием пожав её руку.