- Ну же, подойди ближе, Изури. Твоя медлительность обременительна. – Раздражительно проговорил человечек.
Я сделал несколько шагов в его сторону.
- Шёпот времени неудержим, шёпот времени неоспорим. – Забормотал себе под нос маленький уродец, решительно озлившись на меня. Затем он посмотрел на свои наручные механические часы, сверкающие красно-золотым оттенком, и сделал два оборота заводным валиком. – Тучи нашли, дождь осыплет пламя, - вновь про себя проговорил человечек, а затем посмотрел на меня, - смотри сюда, Изури. – Указал коротышка правой рукой на алтарь.
Я перевёл взгляд на бурлящую багровую жижу в каменном углублении.
- Два потока крови либо сольются, либо один поглотит другого. Понимаешь? Понимаешь?! – Взвизгнул человечек, тыкая рукой в сторону алтаря.
То ли моё недоумение было тому причиной, то ли человечек не нашёл нужных слов, но он искренне огорчился, всплеснув руками. С досадой глядя в пол, он скороговоркой бормотал: “анкритос изури, анкритос изури…” Затем он поднял глаза на меня и воскликнул:
- Окна открываются, когда время говорит. Но, даже в противном случае, видны трещины.
Мне стало жаль его, и стыдно за себя, что я не мог понять его. Уродливый коротышка неловко дёрнулся и стал оглядываться, осматриваясь за собой. Затем, приложив ко рту ладонь в виде рупора, он громким шёпотом проговорил:
- Я не я, если б не было меня. Я не я, если б не было меня. – И вновь стал внимательно оглядываться и озираться.
Горячий ветер усилился, подымая небольшие клубы тёмно-оранжевого песка в воздух, он закручивал их в причудливом танце. Человечек несколько успокоился и вновь заговорил:
- Ты не предупредил это, теперь пожинай бурю, Изури. Печать зверя съедает изнутри. От поедания плоти к поеданию роз – долгий путь. Юдоль скорби исходи, и себя в ней обрети. Услышанное, ты понимаешь, ведь несомненно голод ощущаешь?
Я кивнул, ведь на некоторое время мне в самом деле показалось что я его понял. Человечек испытывающе смотрел на меня секунд пять, а затем покатился со смеху. Хохоча, он повизгивал, обнажая кривые белые зубы. Вены на его большой лысой голове вздулись. Его, и без того уродливое лицо, стало в этот момент ещё более отталкивающим, примерив на себя гримасу смеха. Непонятно над чем смеялся коротышка, но в тоне его хохота невозможно было уловить легкомыслия, веселья или злорадства. Скорее это был болезненный смех, выстраданный, смех помешанного. Человечек прекратил смеяться так же внезапно, как и начал. Он быстро оглянулся и пристально стал вглядываться куда-то вглубь песчаной бури, которая всё более и более усиливалась вокруг античного строения.
- Смотри, Изури. - Повернувшись ко мне, быстро сказал уродец в смокинге и вытянул возле себя левую руку.
На деревянном столике, который находился подле кресла, возникла шахматная доска. Фигуры, что стояли на ней, и сама доска, были искусно вырезаны из камня. На шахматной доске находилось шестнадцать белых и шестнадцать красных фигур. Человечек звонко щёлкнул маленькими пальчиками и фигуры передвинулись.
- Слон белого короля открыт для атаки. – Произнёс коротышка. – Конь красной королевы уже начал движение. У него есть синяя ворона, которая охотиться за глазами. Не дай синей вороне съесть глаза белого слона…
На последних словах таинственного уродца, песчаная буря резко усилилась. Раскалённый песок полетел мне в глаза, выжигая словно угли. Гул ветра сделал слова карлика едва различимыми. Он надрывался, силясь что есть мочи кричал – “глаза белого слона”, всё что я смог различить. Закрыв пекущие глаза, я ощутил, как земля уходит из-под ног. Чрез пару мгновений я проснулся.
Вскочив с кровати, я встряхнулся. Болезненных ощущений более не было. “Вот и вторая встреча”, - произнёс я про себя. Заметив на ноутбуке мигающий маркер, я сел за стол и проверил почту. Висело входящее письмо от Агмуса. Магистр сообщал мне, что Вуйчик был моей последней целью в Польше, и что теперь я должен отправиться в Лондон. В столице объединённого королевства состоится Приорат, собрание высшего правящего органа синдиката, которое проводиться раз в двадцать пять лет. На нём будут все члены ордена, представители всех каст, а также мои “коллеги по цеху”. Поэтому я, как мусорщик, обязан присутствовать там.