Главной темой «Записки» стал вопрос о судьбах крестьянской поземельной общины. Ее автор заявил себя принципиальным противником общины. Регулярные земельные переделы неизбежно влекут за собой хищническую эксплуатацию земли. Поэтому экономически община совершенно бесперспективна. Но это еще не все. Она опасна и политически — «уравнительные порядки расшатывают понятие о твердости и неприкосновенности прав собственности». Наконец, объяснялось в «Записке», община полностью доказала свою несостоятельность как форма крестьянского землевладения. Она не обеспечивает сохранения мелкой собственности, не мешает концентрации земель в руках зажиточной верхушки крестьянского мира, не препятствует, а способствует появлению пролетариата. Община — враг всякой свободной ассоциации, тормоз для развития кооперативного движения в стране. Но община по ряду причин может быть до поры до времени выгодной крестьянину. Поэтому не следует ни понуждать, ни препятствовать к выходу из нее. Выход из общины должен быть свободным, не требующим согласия общества. «Вопрос о такой свободе выхода из общинного землепользования представляется мне основным в области упорядочения крестьянского землепользования»42, — заявил С. Ю. Витте.
Автор «Записки по крестьянскому делу» высказался за мелкую крестьянскую собственность. Ее он предлагал поддерживать, но иными средствами, чем это делалось раньше. С. Ю. Витте признавал желательным сохранить сословное надельное землевладение. Оно в принципе способно ограничить товарооборот крестьянских земель, но не исключить его совсем. Новым в его проекте было то, что оборот этих земель должен быть подчинен действию общегражданских законов.
Ранее русский крестьянин был лишен права личной собственности на свой надел пахотной земли. «…При отсутствии личной собственности субъект права распоряжения не выяснен, вместе с тем устойчивые защищаемые законом способы передачи и укрепления прав не установлены. При таких условиях получается как бы абсолютная замкнутость владения, и крестьянин не может отчудить своего владения крестьянину же, т. е. фактическая возможность, конечно, есть, но юридической нет, что и ведет к непроизводительной трате денег на испрошение согласия мира и к непрестанным злоупотреблениям и тяжбам сторон, вступающих в не предусмотренные и не защищенные законом сделки»43.
«…Я полагаю, что навязывать крестьянину семейное владение и лишать его личных имущественных прав, на которых зиждется гражданское право всех цивилизованных народов, это — закрывать глаза на современные нужды и потребности и жить воспоминаниями патриархального прошлого»44. С. Ю. Витте недвусмысленно предлагал ликвидировать начала личной зависимости, существовавшие внутри крестьянского двора: когда во главе его стоит боковой родственник, «…то по гражданскому праву это владение будет признано общим с правом выдела наследственных частей, иначе говоря, добровольным хозяйственным союзом сонаследников»45.
Таковы общие черты плана аграрных преобразований, предложенного председателем Комитета министров. В любой реформе важен не только вопрос «что делать», но еще и «как сделать» — хороший план можно испортить и даже извратить негодным исполнением. С. Ю. Витте был принципиальным противником открытой насильственной ломки существующего уклада деревенской жизни. Ведь всякие принудительные меры в отношении устройства жизни крестьян, писал он в «Записке по крестьянскому делу», игнорируют то обстоятельство, что «…крестьяне не только рабочая сила, которую полезно объединить для эксплуатации и продуктивности труда, но и живые люди, которым, как и всем нам, дороги начала личной независимости, семейной самостоятельности и неприкосновенности домашнего очага»46.
«Записка» должна была сделаться своего рода программой для работ Особого совещания, поскольку именно в нем теперь сосредоточилась разработка аграрных реформ. В этой программе было одно уязвимое место — она не вполне отвечала интересам крестьян так, как они себе эти интересы представляли. Проблем крестьянского малоземелья она совершенно не касалась.
А было ли оно, это малоземелье? Точно ответить на вопрос о том, сколько нужно было крестьянину земли для безбедного существования, достаточно сложно. В 50 губерниях Европейской России 10,1 млн крестьянских дворов имели пригодной для обработки надельной земли в среднем по 7,1 десятины на двор, 410 тыс. мелких собственников имели в среднем по 4 десятины. По расчетам В. И. Ленина, для обеспечения же минимальных потребностей средней крестьянской семьи требовалось не менее 15 десятин. Таких хозяйств, не считая казачества, было всего 1 млн дворов, на остальные 430 тыс. сельской буржуазии приходилось в среднем по 40,4 десятины на двор47. Все, кто имел ниже 15 десятин, относились к деревенской бедноте. Ныне ученые-историки пишут, что и 8–9 десятин для середняков было вполне достаточно и эта норма позволяла достичь определенного уровня благосостояния48. Так это или нет, сказать непросто. По данным за 1982 год, средний размер фермы в североамериканском штате Айова составляет 324 акра земли, или 131,22 га (в 1 акре 0,405 га). Крупное хозяйство имеет 481 акр и продает ежегодно продуктов в среднем на 100 тыс. долларов49.