— Давай на квартиру в Замоскворечье. Я покажу где.
— А может лучше к тестю?
— Не. Туда точно не следует. Если бы этот выжил, тогда был бы самый лучший вариант, а сейчас не хочу.
— Ну и кто за тобой присмотрит на той квартире?
— Со мной оруженосец, так что, разберусь, не переживай.
Ну не говорить же ему, что старику Зарецкому по моей милости грозит смертельный поединок с его давним соперником. Без понятия будут ли в курсе тесть с тёщей или нет, но я-то знаю. Устраиваться в пансионе не хотелось, от слова совсем. Начнутся ходоки, чтобы засвидетельствовать своё почтение, да помочь перевязать раны. И ведь не от вредности характера докучать будут, а совсем даже наоборот, чтобы засвидетельствовать наличие у меня ран, и как следствие отсутствие рунного лечения. А то как же, положено так.
Моя съёмная жилплощадь встретила нас приятной прохладой. Стены здесь толстые, а потому здесь не бывает жарко даже в самую знойную пору. Дима помог мне доковылять до постели. А там уж шефство перехватил Ерёма, быстро избавивший меня от одежды и уложивший под одеяло.
— Сходи за целителем. — Приказал я оруженосцу.
Тот лишь кивнул и скользнул на выход из спальни. Со мной-то он недавно, а в столице только второй день, но парень ушлый, так что разберётся что к чему. Мне сейчас нужно наложить швы. Много швов. Так-то валяться и страдать я не собираюсь, но если активно использовать руны без швов, то можно и без шрамов остаться. Совсем уж пренебрегать условностями общества не следует. Так что, придётся малость пострадать, и постараться исцелиться с максимумом осторожности.
— Не думаю, что это хорошая идея, Никита. Потом разговоров не оберёшься. Всем будет до жути интересно, вылечился ли ты сам, или использовал руны. В пансионе был бы на виду, в доме тестя, слуги и вассалы разнесли бы то, что ты честно проходишь лечение. А так… Ты бы хоть гостей позвал. — Словно прочитал мои мысли друг.
— Дима, тебе не кажется, что ты печёшься о моей репутации больше меня самого?
— Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты. Слышал такое? Не о тебе пекусь, а о себе. Я-то в тебе ничуть не сомневаюсь, но найдутся умники. — Он повёл плечами.
— Найдутся, научим уму разуму.
— Ну-ну, учитель. Только учти, что отныне всяк кого ты вызовешь на дуэль будет требовать себе поблажку в виде употребления зелий усиления быстроты и ловкости. Прецедент ты сам же и создал.
— Не думаю, что найдётся много желающих после того, как я упокоил учителя фехтования, под этими самыми усиливающими зельями. Всё, хватит бухтеть. Лучше дай попить, что-то в горле пересохло.
Вскоре пришёл целитель и начал вдумчивую обработку моих ран. При этом всё качал головой, кивал и бухтел что-то под нос, про любителей шинковать соперников на дуэлях. Надо отдать Рыкову должное, хотя он и не оставил на мне отметин в форме буквы Z, порезал он меня изрядно. Часа два швы накладывали, и в общей сложности их число хорошенько перевалило за сотню.
Как только закончили, и Дмитрий выслушал вердикт целителя о моём общем состоянии, друг распрощался и покинул меня. Я хотел было уже применить на себя цепочки бранного лечения, благо действие блокирующего зелья закончилось. Однако на меня навалилась сонливость, опять же обработанные раны были обезболены, а потому ничто не мешало мне отключиться. Ну вот лениво как-то сейчас напрягаться с этими рунами. Займусь после полудня…
М-да. Размечтался. Нет, с одной стороны оно даже хорошо, ведь начни я использовать руны и результат стал бы очевиден даже после первого курса. Бранное лечение отличается от лекарского тем, что не исцеляет раны, а в разы ускоряет процесс заживления. Если при обычном подходе швы снимают где-то на седьмые-десятые сутки, то при бранном можно уже и на вторые. Лекари же исцеляют буквально на глазах, в том числе и от смертельных ранений. При соответствующих умениях и вливании маны, разумеется.
К чему это я? Да к тому, что часа в два пополудни, когда я проснулся из-за урчащего от голода желудка, обнаружилось, что меня посетила моя жена. Вид у неё задумчивый и весьма решительный, и я теперь точно знаю, кто именно будет мне менять повязки завтра. Думаете я расстроился по этому поводу? Да ни чуть не бывало! Да страдать не больно-то и хочется. Но если это поможет мне сблизиться с Ольгой, то оно того стоит. М-да. Батенька, а вы часом не мазохист?
Как там у классика: Она его за муки полюбила, а он её — за состраданье к ним. Может всё же обломится мне кусочек счастья. Ну правда, ведь заслужил же.
— Как вы себя чувствуете, Никита Григорьевич? — увидев, что я проснулся, присела она на край постели.
— Признаться хочется есть. — Искренне ответил я.
— У вас имеется аппетит? Это хорошо. Я сейчас. — Ободряюще улыбнувшись, жена поднялась и плавной походкой направилась на выход.
Она уже на шестом месяце. Благодаря местным нарядам её живот получается маскировать, но походка однозначно изменилась. Похоже настал момент нам удалиться в деревню. Вообще-то, кто бы был против, а я так только за. Достала меня эта столичная суета. Хотя конечно же придётся ещё доучиваться.