— Здравствуй красавица моя. Пироги-то есть?
— Обижаешь, барич. Мне завсегда есть чем тебя встретить.
— Никита? Здравствуй. Отчего не предупредил?
— Да как-то… — неопределённо пожал я плечами.
Вообще-то, хотел сделать сюрприз. Но так уж вышло, что для Матрёны у меня имеется расписной платок, а вот для матушки, увы, подарка нет. Я его Зое Павловне припарадил. Тогда и о служанке вспоминать не стану. И ну его это восьмое марта. Тем паче, что уже девятое. Умерла, так умерла. В следующий раз подарю, а пока — лучший мой подарочек, это я.
— Случилось чего? — догадалась по моему виду матушка.
— В Нефёдовское наведывался. Сходили на охоту, — неопределённо ответил я.
— И тебе дали отставку от дома? — уточнила мать.
— Не то чтобы отставку, н-но…
— Зоя Павловна?
— Попросила не пудрить мозги Лене.
— Я давно хотела с тобой поговорить, но ты ведь друг, компаньон и вообще…
— Матушка, — перебил её я.
— Нечего мучить девочку. Видела я её. И глядела она на меня, словно не знает как угодить. А так смотрят только на матерей своего любимого. Я сама по этой дорожке хпживала.
— А как на тебя смотрит Ольга, — решил я сменить тему.
— Как на пустое место. Уж лучше бы ненавидела, хоть какая-то эмоция. — Вздохнула она.
— Как твои дела? — понимая, что эта тема ничуть не лучше, я снова перевёл стрелки.
— Да как. Вот о матушке Ольгиной я ничего плохого не скажу. Золотая у тебя будет тёща. Так, чтобы кошель мне подбросить или какие украшения подарить, ничего подобного. Зато весь орловский свет теперь в очередь ко мне выстраивается. Она ведь не просто заказала у меня платье, но ещё и в нём же отправилась на воскресный бал градоначальника, чем взбаламутила орловский свет. Обычно-то там молодёжь веселится, а тут все матроны повылазили.
— Только не говори, что она потянула с собой и тебя, — хмыкнув, тряхнул я головой.
— Не потянула. Даже не сказала, что собирается туда. Иначе я точно заявилась бы, потому как восприняла бы как руководство к действию. Зато она всячески расхваливала мою работу, заявив, что московские модистки избалованы излишним вниманием, в то время, как в провинции есть такие самородки.
— Но согласись матушка, ты знатная мастерица.
— И не подумаю скромничать. Я конечно же умею шить. Но у меня уже заказов столько, что я вынуждена была нанять двух швей, и то, дай бог с имеющимися заказами управиться за месяц. Уже присматриваюсь к помещению, чтобы организовать мастерскую.
Я посмотрел на неё и понял, что она не набивает себе цену и не страдает излишней скромностью. Просто испугалась ответственности. Одно дело шить своими руками и отвечать за свою работу. И совсем другое, организовывать рабочий процесс даже малого предприятия, и контролировать качество уже швей.
— Ничего, матушка, глаза боятся, руки делают. Я верю в тебя. Кстати, если нужны деньги, то у меня была удачная охота, и я могу…
— Не надо. Транжиркой я никогда не была, деньгами сорить попусту не привыкла, так что средств на новую мастерскую у меня в достатке. На тебе кредит висит, вот и гаси его. Нечего банк кормить своими кровными.
— Как скажешь, матушка.
— Я так понимаю, ты ненадолго?
— Вот покормите меня и отправлюсь в Москву. Оно и своих забот хватает, и тебя отвлекать не хочу. Поди сейчас потраченное на меня время придётся навёрстывать.
— Придётся. Нет бы твоему будущему тестю выделить мне небольшое имение. А вместо этого сваха нагрузила работой по самую маковку.
— Ты ведь сама не желаешь получать подачки.
— Не желаю. Анна Фёдоровна мудрая женщина и сделала именно так, как мне по сердцу. Чтобы я не чувствовала себя уязвлённой и зависимой. Но тебе-то в жилетку можно немного побрюзжать.
— И даже нужно, — обнял я матушку.
Попили чай с пирогами в дружеской семейной обстановке. Не забыли и двух молоденьких швей, правда они вместе с Матрёной угощались на кухне. Матушка у меня конечно мировая женщина и за свою прислугу кому хочешь голову отсечёт. Причём в прямом смысле этого слова. Но пренебрегать существующими сословными различиями и не подумает.
Через час, я засобирался обратно. Подхватил чемодан и расцеловавшись с домашними вышел на лестницу. Но до двери парадной так и не дошёл, замерев на середине последнего, ну или, если хотите, первого лестничного пролёта. Наученный горьким опытом, я теперь использую своё предвидение всякий раз, когда выхожу из безопасной зоны. В данном случае таковой являлась наша квартира.