— Ох и душные в этот раз попались. Никита, ты с такими в следующий раз больше не ссорься. Пользы от таких знакомств как с козла молока. То ли дело в прошлый раз. Ну красота же. — Довольно потянувшись, произнёс вернувшийся друг.
— Рассчитывал на совместную пьянку? — предположил я.
— Было дело. Но с этими душнилами пить опасно, выбешивают, снобы хреновы.
— Понимаю. Надеюсь они тебя не развели на групповой поединок? — всполошился я, заподозрив неладное.
— Если бы я отказался, то сам себя перестал бы уважать. — Легкомысленно пожал плечами Дима.
— Ты понимаешь, что вообще творишь? Не слышал, что я тебе сказал? Третьяков записной бретёр и убийца, и его круг вполне…
— Никита, я всё помню. — Перебил он меня. И добавил, — но иначе никак.
— Ладно. Ты студент и имеешь право выставишь вместо себя поединщика. Я попрошу Любавина…
— Ты не станешь этого делать. — Друг вперил в меня серьёзный взгляд.
— Твою налево, Дима. — В сердцах выдал я и уточнил. — Драться будем два на два или один на один?
— Два на два.
— Ну хоть так.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего. Пошли спать.
— Кстати, ты ведь тоже можешь выставить вместо себя поединщика. Так отчего тогда твой тесть не сделает этого? Или он не в курсе?
— В курсе. Но он во мне не сомневается.
— В девятнадцатилетнем мальчишке?
— Мне через месяц двадцать.
— Очень большая разница. — Передразнил меня он.
Спал я хорошо. Ни бессонницей не страдал, ни мысли нехорошие не одолевали. Стоило только коснуться головой подушки, как туже провалился в темноту без сновидений. Сказывалось напряжение последней недели. Все эти дни, а вернее ночи я посвятил написанию карт. Для связи с управляющим поместьем Булыгиным, и портальные непосредственно в Орешково. Восстанавливался же с помощью рун, что, как ни крути, а за полноценный отдых сойти всё же не может. Вот и добирает организм как только появляется такая возможность.
Рано утром мы с Дмитрием выдвинулись к универу. В карете доехали до пятачка, что неподалёку от него, чтобы нанять лихача. Приезжать на поединок в своём экипаже моветон, так что пришлось пересаживаться в наёмный.
— Итак, милостивые государи, не желаете ли примириться? — спросил управляющий манежем, он же распорядитель дуэли.
— Я готов к примирению, если Третьяков принесёт извинения в присутствии моей жены. — Обозначил я своё условие.
Ура! Ура! Ура! Первым драться выпало именно ему. Почему я так рад? Потому что после разговора с тестем к этому козлу у меня появился особый счёт. А вот крови Лужина я уже и не хотел. Так. Поучить немного, и ладно. Если Его светлость не ошибся, то с него этого урока будет достаточно.
— Извиняться перед худородным дворянчиком, возомнившим из себя бог весть что и распутницей, снюхавшейся с ним до свадьбы? Вот уж увольте. — Хмыкнул Третьяков.
— Благодарю вас, Михаил Игоревич. — Совершенно искренне произнёс я, улыбнувшись так, словно мне преподнесли самый желанный подарок.
Мой противник впервые посмотрел на меня с лёгкой тенью сомнения, но быстро прогнал его, вновь став уверенным в себе и своей правоте.
— Обращаюсь к секундантам. Вы вправе отказаться скрестить клинки без урона для своей чести. — Продолжал придерживаться протокола распорядитель.
— Нет. — Едва ли не в один голос произнесли Дмитрий и секундант Третьякова.
— Господа студенты, вы имеете право выставить вместо себя других бойцов. И сделать это всё ещё не поздно, без урона чести. — Вновь напомнил распорядитель.
Мы снова отказались, после чего нам предложили склянки с блокирующим зельем. И вновь меня охватило тянущее ощущение пустоты под ложечкой. Я настолько свыкся с даром, что мною на секунду даже лёгкая паника овладела. Но это быстро прошло и я извлёк из ножен клинок.
— Поединок двое надвое, в случае победы над своим противником победитель без урона чести может прийти на помощь своему другу, даже атаковав со спины. — Напомнил распорядитель и подал знак сходиться.
Третьяков оказался опытным бойцом и великолепным фехтовальщиком. Он не бросился в атаку, и не повёл себя самоуверенно, несмотря на то, что перед ним был, по сути, мальчишка, не обладающий хоть сколь-нибудь сопоставимым с ним опытом. Я сразу же ощутил разделяющую нас пропасть. Как был уверен и в том, что усиливающие зелья он не использовал.