— Фрол Акимович, давно хотел поговорить с вами. — Заговорил я, на обратном пути.
— Слушаю вас, Никита Григорьевич. — Ответил мне сидевший рядом Любавин, обратив внимание на то, что я накинул на нас «Полог тишины».
— Развейте мои сомнения. Как так случилось, что вы не всполошились, когда в тот вечер исчезла метка с Ольги Платоновны?
— Я уже ответил на все вопросы во время дознания.
— Вам есть, что скрывать от меня? Князь счёл необходимым утаить какие-то обстоятельства от мужа Ольги Платоновны?
— Полагаю, что об этом вам лучше спросить его светлость.
— Благодарю. Это всё, что я хотел знать. Кучер, езжай к усадьбе старого князя. — Приказал я, сняв «Полог тишины».
Однако тот проигнорировал мой приказ, словно я и не к нему обращался. Я посмотрел на Любавина, на что он отрицательно покачал головой.
— Фрол Акимович, университет ведь не тюрьма. Ну довезёте вы меня туда, я возьму извозчика и направлюсь к Игорю Всеволодовичу. Затрачу чуть больше времени, только и всего.
— Я к тому, что это плохая идея, Никита Григорьевич.
— А вот это уже вас не касается. Вообще не касается. Я не желаю более видеть вас подле Ольги Платоновны.
— Это решать не вам.
— Ошибаетесь. Она моя жена, и решать именно мне. Я вправе даже убить ребёнка находящегося в её чреве.
На это он мне ничего не ответил, как видно подумав о том, что я могу хорохориться сколько моей душе угодно, но по настоящему никаких прав не имею. Трудно этому возразить. Но я всё же попробую.
— Вы конечно же можете попробовать настоять на своём праве, но сомневаюсь, что из этого выйдет толк. Что же до его светлости, то он не принимает в столь ранний час. Поэтому я отвезу вас в университет, а там поступайте как знаете. Во всяком случае, не впутывайте меня в ваши безрассудства.
Угу. Я не тот на кого можно ставить. Понимаю. И не на чём не настаиваю. Однако, его правоту по поводу раннего часа я всё же принял. Старик без особой нужды не поднимается в такую рань. Ладно, разговор никуда не денется. Смогу навестить его после полудня. Хотя нет, скорее уж ближе к вечеру, а то мало ли завалится отдыхать. А на закате спать не будет совершенно точно. Это же обеспечить себе головную боль. Он конечно одарённый, но лекарств и рун от старости нет даже здесь…
Вместо того чтобы сосредоточиться на учёбе, я весь день ломал голову над тем, как мне быть дальше. Меня всё больше втягивают в интриги и межродовое противостояние. Разве этого я хотел? Мне, что скучно живётся? Всё что мне было нужно это не испытывать нужду и быть достаточно сильным, чтобы суметь постоять за себя и близких. Так что же изменилось и отчего я всё глубже погружаюсь в эту клоаку? Да пошло оно всё к Бениной маме!
Нужно что-то решать, сделать что-то такое, что поломало бы планы обоих родов. Итак, сегодня основная интрига крутится вокруг того, что одни уверены, что знают, а другие точно знают, что знания первых в корне не верны. И посреди всего этого дерьма я и Ольга. Да-да, всё именно так, мы оба находимся под ударом. Мало того, я сейчас активно противостою им выполняя роль огрызающегося щенка, которого дразнят на потеху. Но стоит мне остановиться, как последует выпад, который бумерангом ударит по атакующему.
Как-то всё запутано получается. В моей власти разрубить этот клубок, чтобы оградить Ольгу от подобных вывертов в будущем. Не факт, что получится, но как минимум свою позицию заявить я должен. Пусть Зарецкие знают, что дальше играть по их правилам я отказываюсь…
По окончании занятий я взял лихача и покатил к усадьбе старого князя. Вообще-то, она расположена не так чтобы и далеко от дома Платона Игоревича, но несмотря на это виделись они довольно редко. Что до меня, то я встречался с ним лишь дважды. Во время помолвки и на свадьбе. Всё. Как-то не похоже на любящего дедушку.
— Его светлость не принимает, — произнёс дворецкий с каменным лицом не выражающим никаких эмоций.
— Не думаю, что Игорь Всеволодович желает устроить побоище на потеху Каменецким и иже с ними? Сообщи его светлости, что я настаиваю. — Глянув на парочку витязей в сторонке, изображавших скучающие статуи, потребовал я.
В том, что это не простые дворяне, а бойцы с хорошо развитым даром у меня нет ни капли сомнений. Как и в том, что я разделаю их под орех, какими бы ловкими они ни были. Имею все основания так полагать.