Доезжачий затрубил в свой рог.
Пять минут спустя прибыли около двадцати других охотников в одинаковой форме, и все начали жаловаться, как они бешеным галопом скакали за князем в других уголках леса.
- Должно быть, нас водил за нос сам Дикий Охотник! - поклялся человек бывалый.
Такая разгадка тайны всех удовлетворила.
- Ладно-ладно! - сказал князь. - Кто бы это ни был, если бы вовремя не появился сей джентльмен, вам пришлось бы сменить свои зеленые куртки на траурные сюртуки, а звук вашего охотничьего рога больше не раздавался бы в лесах наших отцов. Вот, Арнельм! Разделай животное, и помни: левая лопатка - знак почета, она принадлежит этому незнакомцу, не менее почетному из-за того, что нам он не известен.
Все присутствующие сняли шляпы и поклонились Вивиану, который воспользовался возможностью представиться князю.
- А теперь, - продолжил его высочество, - мистер Грей поедет с нами в наш замок, нет, сэр, мы не примем отказ. Мы пошлем в город за вашим багажом. Арнельм, займись этим! А вас, мой честный друг, - обратился князь к Эсперу Георгу, - мы передадим на попечение нашего друга фон Нойвида, так что, господа, верные сердца, седлайте коней, мы едем в замок.
ГЛАВА 3
Некоторое время кавалькада ехала оживленной, но неравномерной иноходью, пока всадники не достигли менее дикой и густой части леса. Князь Малой Лилипутии осадил коня, въехав на широкую аллею пурпурных буков, в конце которой, хоть и на значительном расстоянии, Вивиан увидел башни и турели готического здания, сиявшие на солнце.
- Добро пожаловать в Туррипарву! - воскликнул его высочество.
- Хочу заверить ваше высочество, - сказал Вивиан, - что мысль о возможности отдохнуть в цивилизованном поместье мне вовсе не неприятна, поскольку, по правде говоря, последние сорок восемь часов Фортуна вовсе не баловала меня успехом в поисках ночлега или того, что некоторые считают более важным, чем отдых.
- Неужели? - удивился князь. - Судя по вашему точному удару сегодня утром, мы решили, что вы свежи, словно утренний жаворонок. Скажу честно, удар был отменный! Откуда же вы в таком случае приехали, славный сэр?
- Известен ли вам самый безумный и пьяный из идиотов, называющий себя великим герцогом Йоханнесбергером?
- О нет! - ответил князь, искренне посмотрел на Вивиана и рассмеялся. - Вы действительно попали к безумцам. Чудесное приключение! Арнельм! Ты где? Подъедь сюда! В лице этого джентльмена ты видишь новую жертву подавляющего гостеприимства нашего Дядюшки Вин. Вас они наградили титулом? Скажите, вы - электор, пфальцграф или барон? Или же вы не справились с обязанностями, как когда-то наш славный кузен Арнельм, признайте, что вас наградили титулом архиепископа опивков? Арнельм, не так ли тебя звали во Дворце Вин?
- Кажется, так, ваше высочество. Думаю, этим титулом меня наградили в ту ночь, когда ваше высочество по ошибке приняли нос великого герцога за Рог Оберона и совершили государственную измену, до сих пор не прощенную.
- Хорошо, что вы нам тут встретились. Хорошее воспоминание часто способно сослужить добрую службу, как и остроумная шутка. Остроумие - не ваша сильная сторона, друг мой Арнельм, но всё же странно, что в острой перебранке хорошо подвешенных языков и праздных споров у тебя иногда бывает преимущество. Но все равно будь уверен, мой славный кузен Арнельм, остроумие - не твоя сильная сторона.
- Хорошо, что не все придерживаются того же мнения, что ваша светлость, - сказал молодой доезжачий, несколько уязвленный, поскольку гордился своими остроумными ответами.
Князя отвлек рассказ Вивиана о его ночном приключении, а наш герой узнал у его высочества, что хозяин замка, в который он попал в столь поздний час, был никем иным, как кузеном князя Малой Лилипутии, немецким бароном старинного рода, который проводил время с соседями аналогичного темперамента, охотясь по утрам на дикого кабана, а всё остальное время размышляя об ароматах утонченных рейнских вин.
- Благодаря ему и его товарищам, - продолжил князь, - вы можете получить представление о немецкой аристократии полувековой давности. Дебош прошлой ночи - обычная попойка, венчавшая подвиги каждого дня, когда я был ребенком. После революции все эти обычаи устарели.