Мгновение он размышлял о Власти, а потом задрожал, весь сжался от утомительной тревоги, гложущих забот, вечной настороженности, постоянных ухищрений, мучительных тревог, раздиравших душу злоключений своей разрушенной карьеры. Увы! Свойство человеческой природы - с рождения томиться в жажде получить некий недосягаемый дар, провести юные годы в безумной погоне за смутным объектом желания, которого даже не существует в реальности! Но непременно скоро наступят тяжелые времена, которые утопят наше пылкое безумие в хладных волнах океана забвения! Мы мечтаем о бессмертии, пока не умрем. Честолюбие! У твоего гордого рокового алтаря шепчем мы тайны своих сокровенных мыслей и выдыхаем стремления своих невыразимых желаний. Туманное пламя облизывает жертвенник наших разбитых душ, и жертва растворяется в траурном дыму Смерти.
Но где блуждают его мысли? Неужели Вивиан забыл тот день темнейшего отчаяния? С ним случилось то, что не случалось ни с кем из людей. Из царства грез его вернул на землю стук лошадиных копыт. Он поднял глаза, но из-за изгиба дороги не смог сразу увидеть коня, который, судя по стуку копыт, был уже близко. Звук приближался, и, наконец, из-за угла выехал герр Бенкендорф. Он восседал на коренастом, грубом и уродливом пони, упрямая грива которого развевалась вокруг тонкой шеи и большой белой морды, несмотря на все усилия грума, именно из-за этой морды в сочетании с мерцающими глазами пони получило сие сладкозвучное имя Соволиц. И хозяин, и пони, должно быть, преодолели большое расстояние, поскольку Бенкендорф был с ног до головы покрыт пылью и грязью, а пони был в грязи от гривы до копыт. Герр Бенкендорф, кажется, удивился при виде Вивиана и остановил пони, подъехав к нему.
- Вижу, вы - ранняя пташка, сэр. Где герр фон Филипсон?
- Я его еще не видел, и думал, что и вы, и он еще не проснулись.
- Хм! Который сейчас час пополудни? - спросил герр Бенкендорф, всегда мысливший понятиями астрономическими.
- Думаю, больше четырех.
- Молю, скажите, что вам больше нравится - здешние пейзажи или Туррипарва?
- Думаю, и то, и то красиво.
- Вы живете в Туррипарве? - спросил герр Бенкендорф.
- В качестве гостя, - ответил Вивиан.
- В Туррипарве было хорошее лето?
- Думаю, как и везде.
- Боюсь, герру фон Филипсону там довольно скучно?
- Мне об этом ничего не известно.
- Он кажется очень...? - спросил Бенкендорф, внимательно всматриваясь в лицо спутника, но Вивиан не закончил начатую фразу, и премьер-министру пришлось закончить ее самому: - Очень благовоспитанный господин?
В ответ Вивиан лишь нахмурил лоб.
- Надеюсь, сэр, я могу питать надежду, - продолжил герр Бенкендорф, - что вы не днях почтите меня своим присутствием.
- Вы чрезвычайно любезны!
- Думаю, герр фон Филипсон любит сельскую жизнь? - спросил Бенкендорф.
- Большинство мужчин ее любят.
- Думаю, у него нет возражений против того, чтобы время от времени жить в селе?
- Есть парочка.
- Должно быть, вы давно с ним знакомы?
- Не столь давно, чтобы желать прекращения нашего знакомства.
- Хм!
Они некоторое время шли молча, потом Бенкендорф снова повернулся, на этот раз - с прямым вопросом.
- Я хочу спросить, удобно ли герру фон Филипсону на днях почтить меня своим присутствием. Можете вы мне сказать?
- Думаю, точнее всего вам может об этом сказать только его высочество лично, - ответил Вивиан, чтобы намеренно показать герру Бенкендорфу, сколь смехотворным он считает это сохранение инкогнито.