- Кто вы? - спрашивал Эспер, следуя за ним с согбенной спиной, опустив голову на грудь, взор его сверкал. Идеальное подражание.
- Эспер, - сказал Вивиан, - твое поведение непростительно, вред, который ты нанес, непоправим, и ты понесешь суровое наказание.
- Суровое наказание! Когда это мой хозяин продал свою благодарность за серебряный грош! Такова ваша плата за то, что я вас нашел и тысячу раз спасал от банд более отчаянных головорезов, чем банда барона в Эмсе! Воистину, сурова будет ваша участь, когда вы окажетесь в каземате замка Райсенбург на хлебе вместо жареной оленины и кислой воде вместо рейнских вин!
- Что за чушь, о чем ты?
- О чем я! О государственной измене, о коварных предателях, о старом негодяе, который живет в узком переулке и не решается взглянуть вам прямо в глаза. Да одного взмаха его ресниц достаточно, чтобы повесить без суда и следствия!
- Эспер, немедленно прекрати пустую болтовню и четко объясни его высочеству и мне причины этого беспрецедентного вторжения.
Весомость слов Вивиана возымела соответствующее действие, и, хотя он произносил слова нарочито медленно и оскорбительно четко, Эспер Георг всё отлично понял.
- Видите ли, сэр, вы никогда не говорили мне, что собираетесь уехать, так что, узнав, что вы не вернулись, я взял на себя смелость поговорить с мистером Арнельмом, когда тот вернулся с охоты, но дыхания жизни в его груди не хватило бы, чтобы сдуть божью коровку с лепестка розы. Мне это не очень-то понравилось, ваша честь, потому что я был чужаком, и вы тоже были чужаком, вы ведь знаете.
Ладно, потом я пошел к мастеру Родольфу: он был очень добр ко мне, увидел, что я опечален, наверное, решил, что я влюблен, в долгах или совершил какое-то преступление, или что-то еще тяготит мои мысли, пришел ко мне и сказал: «Эспер», - сказал он, а вы ведь помните голос мастера Родольфа, сэр?
- Кстати, никогда больше не произноси при мне имя мастера Родольфа.
- Будет исполнено, сэр! Ну ладно, он сказал мне: «Приглашаю тебя отобедать в моей комнате», а я ответил: «Охотно». От хорошего предложения никогда не следует отказываться, если в то же время нас не ждет предложение получше. А после обеда мастер Родольф сказал мне: «Разопьем бутылку бургундского». Видите ли, сэр, нам уже чертовски надоели рейнские вина. Ну вот, сэр, за вином мы разговорились, а мастер Родольф может чувствовать себя спокойно лишь при условии, что знает всё, так что он просто не мог не попытаться выведать у меня, почему я хожу, как в воду опущенный. Видя это, я подумал, что следует доверить тайну новой бутылке, после распития которой больше не скрывал от него, что меня так гнетет. «Родольф, - сказал я, - мне не нравится, что мой молодой хозяин ведет себя столь странным образом. У него такой характер, что он может влипнуть в историю, и мне очень хотелось бы знать, какова будет их с его высочеством судьба (учитывая присутствие вашего высочества). Уже две ночи они заперты в этом кабинете, и, хотя я довольно часто ходил мимо дверей, хоть бы слово удалось услышать через замочную скважину, так что видите, Родольф, - сказал я, - нужно несколько бутылок бургундского, чтобы улучшить мое настроение». Но вот что странно, ваше высочество, не успел я договорить, как мастер Родольф перегнулся ко мне через маленький столик, да, мы обедали за столиком в правом углу комнаты, когда вы вошли...
- Продолжай.
- Продолжаю. Так вот, он перегнулся ко мне через маленький столик и тихо прошептал, выпучив странные глаза: «Ну ты и остряк, Эспер!», потом моргнул и замолчал. Я почуял неладное, но решил не нагнетать, а после третьей бутылки сказал: «Родольф, что касается твоего последнего замечания (до того мы долго молчали, бургундское - слишком насыщенное вино для разговоров), мы оба - острословы. Осмелюсь предположить, что сейчас мы оба думаем об одном и том же». «Несомненно», - ответил Родольф. После этого, сэр, он согласился рассказать мне о том, что думает, при условии, что я отвечу ему такой же откровенностью. Вот он и рассказал мне, что дела в Туррипарве плохи.
- Черт возьми! - воскликнул князь.
- Пусть рассказывает, - сказал Вивиан.
- Плохи дела в Туррипарве! Ему хотелось бы, чтобы его высочество больше охотился и меньше уделял внимания политике, а потом он рассказал мне по секрету, что его высочество князь, и бог весть сколько еще князей, объединились в лигу для свержения Великого герцога, а его хозяина должны сделать королем, а его, мастера Родольфа, премьер-министром. Выслушав всё это и допуская, что это просто пьяная болтовня, я не сомневался, что вас, господин, втянули в какое-то грязное дельце, а поскольку я знаю, что заговоры всегда терпят крах, я сделал всё возможное, чтобы спасти своего хозяина, на коленях умоляю вас вырваться из этой переделки как можно скорее.