- Вот поэтому, - сказал Вивиан, - я рад, что наш друг ускользнул из их когтей: он станет прекрасным метрдотелем, и не забывайте, дорогой сэр, что он о вас не забыл. По правде говоря, хотя я не льстил себе мыслью, что во время пребывания в Райсенбурге мне следует использовать его влияние себе во благо, меня вовсе не удивила необходимость отъезда из его имения. Я повидал слишком много таких ситуаций, чтобы быть уверенным в том, что слишком мало усилий и жертв потребуется от герра Бенкендорфа для подавления заговора. Кстати, наш визит к нему был очень забавен, он - человек своеобразный.
- Но, тем не менее, ему пришлось играть сложную роль, - сказал Сиверс. - Если бы не вы, князь, вероятно, подумал бы, что с ним снова шутят, и прекратил бы переговоры резко и с отвращением. Заставив великого герцога принять его условия и устроив переговоры, герр Бенкендорф, конечно, думал, что довел дело до конца. В тот день, когда вы приехали в его дом, он получил депешу от его королевского высочества с напоминанием об обещанном, князь взывал к власти Бенкендорфа, чтобы тот воспользовался своими неограниченными возможностями и уладил дело. Сложность заключалась в том, чтобы избежать разговора с князем, к переговорам с которым он был не готов, и в то же время нельзя было выпускать его высочество из поля зрения, нужно было убедить Великого герцога вернуться к прежнему мнению об этом деле. В первую ночь вашего пребывания в доме Бенкендорфа он поехал в Райсенбург, встретился с Великим герцогом, из-за интриг мадам Каролины ему отказали в полномочиях, о которых он просил, и он подал в отставку.
Отъехав на милю, Бенкендорф вернулся в замок, и из любезности к своему учителю его королевское величество попросил сутки на раздумья. Бенкендорф согласился, при условии, что в случае согласия великого герцога на предложенные условия его королевское величество сам вынесет предложение, не будет никаких других письменных обещаний, на которые можно сослаться, и никаких других полномочий, которые можно было бы отозвать. Условия суровые, но Бенкендорф был непоколебим. На вторую ночь вашего пребывания в доме Бенкендорфа прибыл гонец с депешей и сообщил Бенкендорфу что его королевское величество собирается посетить его следующим утром. Благодаря нелепому вторжению вашего забавного слуги вы не присутствовали на больших переговорах, во время которых, насколько я понял, Бенкендорф на время отказался от всех своих причуд. Наш друг действовал твердо и энергично. Его не удовлетворила бы даже личная клятва и письменное обещание великого герцога, он требовал, чтобы в течение недели ему предоставили государственные печати, таким образом, если заверения двора окажутся неискренними, его положение в бывшей его партии не пошатнется. Удивительно, каким острым умом обладает даже глупец, если на кону его интересы. Если бы его величество представлял чьи-то чужие интересы, вероятно, он совершил бы много промахов, согласился бы на невыгодные условия или, может быть, его изрядно одурачили бы. Своекорыстие лучше всего проясняет взор.
- И что об этом говорит мадам Каролина?
- О! По традиции, она уже изменила свое мнение, и думает, что дело улажено чудесным образом. Она весьма благоволит его королевскому величеству, а мой маленький ученик Макс - ее питомец. Но, думаю, в целом мальчик очень любит великого герцога, которого, как он вам сообщил по секрету, хочет убить. А что до вашего покорного слуги, - с поклоном произнес Сиверс, - я, скорее всего, вновь - Аристарх ее избранного кружка. Кстати, ее друзья без особого восторга наблюдали за возвышением князя, и, предвидя, что его союз с премьер-министром лишь предшествует грядущему разрыву, они с новым пылом компенсируют близящийся крах своей карьеры беспримерным насилием, жаля, как москиты перед бурей, чувствуют, что воздух очищается и они вскоре погибнут. Что касается меня, у меня больше нет с ними ничего общего. Свобода и философия - красивые слова, но пока я не увижу, что люди начали культивировать эти добродетели с большей мудростью, буду помалкивать. Я вовсе не хочу, чтобы меня выслали или посадили в тюрьму за то, что группа подлецов использует пропагандируемые мною истины для своих подлых целей. По-моему, философы сказали достаточно, теперь пусть действует народ. Но я всё забываю спросить, как вам Райсенбург?