- Ваша светлость много путешествует? - спросил Вивиан.
- Я повидал некоторые страны. Это весьма интересно, когда вы молоды, но когда больше узнаете о жизни, новизна рассеивается, восхищение исчезает. Я посетил все уголки земного шара. В Европе я видел всё, кроме чудес князя Гогенлоэ. В Азии - всё, кроме руин Вавилона. В Африке я видел всё, кроме Тимбукту, а в Америке - всё, кроме гор Крокера.
После еды австрийцы больше всего интересуются музыкой, и графа Альтенбурга, который имел несчастье в данный момент поглотить один из огромных источников своего удовольствия, теперь волновал вопрос, сможет ли он найти какое-то утешение благодаря второму. Резко отодвинув тарелку, он сказал с беспокойством:
- Джентльмены, может ли кто-то из вас сказать мне, какова вероятность прихода синьоры?
- Сегодня никаких новостей, - печально сказал барон, - я почти в отчаянии. Что вы думаете о последних записках, которыми мы обменялись?
- Очень мало шансов, - сказал шевалье де Боффлер, качая головой. - Воистину, все эти бургеры со своим нарочитым энтузиазмом очень плохо управляют делами. Ни одна опера не сможет преуспеть, если ею не дережирует комитет аристократов.
- Конечно! - подтвердил барон. - Тогда у нас точно будут самые лучшие певцы, мы в первом же сезоне попадем в газеты.
- Думаю, фон Кенигштайн, это намного лучше, чем оплачивать наши счета и не получать никакого удовольствия.
- Но, - продолжил барон, - эти увальни-бюргеры с их нарочитым энтузиазмом, как вы хорошо подметили - кто мог бы предположить, что они - такие неофиты в дипломатии! Каков бы ни был вопрос, я могу, по крайней мере, положить голову на подушку с чувством выполненного долга. Разе я, де Боффлер, не лучше всех веду переговорыс точки зрения обоснованной выполнимости и общей выгоды? Кто составил протокол, позвольте узнать? Кто препятствовал интригам английского министра, лорда Амелиуса Фицджеральда Борофби? Кто всю ночь бодрствовал в обществе друга синьоры, русского посланника барона Сквалонова, который пытался договориться, чтобы ему предоставили дополнительную карету? - сейчас представитель высшего органа власти немецкого города выглядел, как патриот в отставке, который чувствует, что заслуживает орденскую ленту.
- Несомненно, дорогой мой фон Кенигштайн, - эхом вторил ему французский поверенный, - думаю, каков бы ни был результат, я вспоминаю эти переговоры с чувством удовлетворения. Если договоренность останется неизменной, как я того желаю, особенно - для министров Великих Держав, я уверен, синьора будет петь сегодня вечером в Опере.
- В чем сейчас разногласие? - спросил австриец.
- Разногласие ужасное, - ответил барон. - Леди потребовала двадцать столовых приборов, два стола, два экипажа, один из которых, как я договорился, будет каретой, так что город мне за это должен, и что еще? Только городскую усадьбу с обзаведением. Я работал над этим денно и нощно, в конце концов, согласовал эти условия с муниципалитетом, леди должна была приехать из Дармштадта, чтобы подписать договор и скрепить его печатью. Во время поездки она, черт возьми, заинтересовалась сельской виллой крупного еврейского банкира, и с этого мгновения все договоренности пошли прахом. Мы предлагали ей всё: сельский замок военного коменданта, сельскую ферму его жены, виллу директора Оперы, дачу нашей нынешней примадонны - всё тщетно. Мы даже намекали на временное пристанище в королевской резиденции по соседству, но бесполезно. Банкир и синьора - люди в равной мере неуступчивые, а Франкфурт в отчаянии.
- Она могла бы подписать договор и скрепить его печатью в Дармштадте! - с негодованием воскликнул граф.
- Конечно! Они должны были исполнить ее каприз и заполучить ее, пока она была полна энтузиазма.
- Раз уж речь зашла об оперных дивах, - начал польский князь, - помню графиню Качински...
- У вашей светлости пустая тарелка, - быстро парировал барон, у которого не было настроения слушать истории.
- Ничего больше не надо, спасибо, - продолжил князь, - как уже было сказано, помню графиню Качински...., - но в это мгновение дверь открылась, вошел Эрншторфф и вручил барону депешу, рекомендуя ее особому вниманию его сиятельства.