- Я знал, что под этим плащом - благородная кровь. Если хотите увидеть Таинство Распятия с Воскресением и настоящие феерверки, начало в восемь, вас пустят бесплатно. Я знал, что под этим плащом благородная кровь, однажды, когда ваша светлость попадет в беду, обратитесь к Эсперу Георгу!
ГЛАВА 4
Поздно вечером бричка остановилась в почтовом отделении Кобленца. Только что прибыл паром из Бингена, и дородный судья с Дуная, высокий сухопарый прусский офицер, английский художник, делающий наброски, два студента Университета и какие-то мануфактурщики, возвращающиеся с Франкфуртской ярмарки, энергично обедали за длинным столом в центре комнаты, трапеза была обильная - квашеной капусты, вишневого супа и острых сосисок хватало на всех. Столь велики были аппетиты сих достойных господ, что появление новоприбывших, которые садились за маленький столик в углу, едва ли кто заметил, и в течение получаса был слышен только звук жующих челюстей, звон ножей и вилок. Сколь удивителен вид дюжины голодных людей, которые намерены съесть свою жертву! Что за шумная тишина! Наконец, раздался голос человека. Говорил толстый судья - человек компанейский, исполненный чувства собственного достоинства и бережливый: менее чем через две минуты после начала его речи его характер стал очевиден для всех в комнате, хотя он льстил себе мыслью, что его тайная цель скрыта ото всех. Устав от разведенного мозельского, которое поставили на стол бесплатно, судья пожелал насладиться бокалом более благородного напитка, но, узнав о цене бутылки хорошего рудесхаймера, решил скооперироваться с одним или двумя джентльменами, но все же, не забывая о своем высоком положении, он чувствовал, что не может предстать в таком свете перед кем-то из своих неудачливых просителей.
- Это мозельское очень разбавлено, - заметил судья, качая головой.
- По-моему, очень достойное столовое вино, - сказал художник, повторно наполняя свой бокал, а потом вернулся к наброску - это был отдаленный портрет черным мелом достопочтенного судьи собственной персоной.
- По-моему, очень достойное вино, - поклялся пруссак, беря бутылку. Учитывая поддержку офицера, шансов уже не оставалось.
Мануфактурщики даже это разбавленное мозельское разбавили водой, так что их сложно было рассматривать в качестве веселых собутыльников, остались одни студенты. Немецкий студент не прочь приложиться к бутылке, но пьет в основном пиво. Но судья не питал особой благосклонности к этой братии - это был благонадежный человек размеренной жизни, он не жаловал скандалы, дуэли и другие, еще более бесславные нарушения, все гнусности, кроме пития пива и жевания табака, к которым очень пристрастились немецкие студенты, но в данном случае что ему оставалось делать? Он предложил студенту, который сидел ближе всего, понюшку, чтобы завязать знакомство и поддержать благодушное настроение. Студент засунул большой палец в табакерку, ему помогал иностранец, и ему удалось высыпать половину содержимого, проворчал что-то вроде благодарности, а потом покинул свое место, словно слишком тепло поощрил дерзкое вторжение филистимлянина, который не был ему представлен.
Мануфактурщик перестал потягивать свой мягкий напиток и достал из кармана письмо, от которого оторвал оборот и начал аккуратно собирать указательным пальцем частицу рассыпавшегося табака в маленькую пирамидку. Сформировав пирамидку, он легко смел ее на бумагу, затем свернул и спрятал в карман, сейчас предусмотрительному купцу хватало освежения органов чувств благодаря частицам табака, оставшимся на ногте.
- Официант, бутылку рюдесхаймера! - рявкнул судья. - И если какой-нибудь джентльмен или джентльмены захотят ко мне присоединиться, они могут это сделать, - добавил он уже тише. Никто не ответил, бутылку поставили на стол. Судья медленно наливал яркую желтую жидкость в высокий бокал, по ободку украшенный очаровательным венком из листьев винограда: мгновение он держал бокал возле лампы, чтобы глаза привыкли к еще более усилившемуся прозрачному сиянию его содержимого, а потом решительно вылил вино в глотку, позволил ему на мгновение задержаться на нёбе, потом произнес выразительное 'ба!', вдохнул воздух и откинулся на спинку кресла. Студент тут же налил себе бокал из той же бутылки и выпил его. Судья окинул его взглядом, а про себя порадовался, потому что его веселый собутыльник, хоть и был человеком грубым, уменьшил стоимость бутылки, которая составляла почти зарплату за день, так что он вновь наполнил свой бокал, главным образом - для того, чтобы обеспечить себе честную порцию. Судья видел, что студент пьет быстро, и, хотя он не любил спешку в удовольствиях, счел благоразумным держать подле себя наполненный стакан.