Развалин вокруг появлялось все больше. Складывалось впечатление, что храмовая площадь была когда-то эпицентром какого-то катаклизма. Танаев по-прежнему ощущал своим ментальным щупом присутствие впереди огромной злой силы, способной в любой момент высвободиться, вырваться наружу и нанести удар. Возможно, именно от подобного удара и превратились в руины целые кварталы когда-то живых домов.
Больше всего Танаева беспокоило то, что за все время его пребывания в проклятом городе силы, помогавшие ему и не раз спасавшие от смертельной опасности на пути к огненному порталу и за его пределами, теперь словно забыли о нем. Забыли именно тогда, когда нужда в них была особенно острой.
Он сомневался в том, что без их помощи ему и спутникам удастся справиться с тем неведомым злом, что затаилось в храме и лишь ждало их прихода.
Он искал и не находил логики в цепочке событий, приведших его в проклятый город нижнего мира. Похоже, он стал пешкой в борьбе двух могущественных сил. Щепкой в стремительном потоке, увлекавшем его к неведомой цели, а щепка, попавшая в мельничные жернова, в конце концов превращается в обыкновенную пыль.
Он чувствовал, как по мере приближения к храму мрачные предчувствия овладевают им все сильнее, и вскоре понял, что причина, тревожившая его всю дорогу, скрыта не в храме, вернее, не только в храме... Она находилась гораздо ближе, и, как всегда, свойственное ему предчувствие опасности не обмануло и на этот раз.
Из-за ближайших развалин появились воины в серых плащах и молча бросились на них с трех сторон, оставляя открытым путь к храму, громада которого уже вздымалась над развалинами всего в паре сотен метров от них...
Атака была столь стремительной и неожиданной, что у Танаева не осталось времени для привычного анализа ситуации. Свистнула длинная стрела Стилена, пронзившая тела сразу двух нападающих, — и прежде чем серые успели преодолеть отделявшие их от отряда Танаева несколько десятков метров, новая стрела понеслась им навстречу.
Стилен выпускал их одну за другой с непостижимой, невозможной для обычного человека быстротой. Нападавших было не слишком много, не больше дюжины, и благодаря нечеловеческой стрельбе Стилена у отряда Танаева неожиданно появился шанс вырваться и из новой ловушки.
— Бегите! — крикнул Стилен, падая за ближайший камень и вновь натягивая тетиву своего лука. — Я задержу их! Бегите!
И они побежали, петляя из стороны в сторону, чтобы сбить прицел арбалетчиков. Танаев подхватил споткнувшуюся Карин и, не задерживаясь ни на секунду, не оглядываясь, продолжал бежать к храму.
Арбалетчики серых слишком увлеклись поединком со своим самым серьезным противником и позволили им проскочить широкую расчищенную площадь перед храмом, на которой им уже ничего не угрожало.
— Почему они не стреляют? — спросил Танаев у Бартона, с трудом переводящего дыхание.
— Рядом с храмом никакое оружие не действует, сюда не могут долететь их стрелы.
ГЛАВА 30
— Кто-нибудь знает, что со Стиленом? — спросил Танаев, едва они отдышались и убедились, что у стен храма им не угрожают стрелы серых арбалетчиков.
— Мне показалось, что он был ранен, когда упал за камни и стал прикрывать наш отход, — ответил Фавен.
— Но он все еще жив, судя по тому, что арбалетчики не решаются спускаться с развалин стен и продолжают стрелять. Другой цели, кроме Стилена, у них там нет, — добавил Бартон.
— В таком случае я попробую его вытащить. Он вел себя как настоящий воин! А я своими постоянными подозрениями толкнул его на этот поступок.
— Это бессмысленно, — возразил Фавен. — Ты ему не поможешь, а сам наверняка погибнешь.
— Я никогда не оставляю своих людей в беде.
— Как давно Стилен стал твоим человеком? — гневно спросила Карин, и по ее тону Танаев понял, что его неприятности еще только начинаются.
— С того самого момента, как он поставил на карту свою жизнь, чтобы спасти нас.
Танаев понимал, что шансов у него немного, но они, учитывая его быстроту и силу, все же были. И он собирался использовать их все до последнего.
Он уже сделал первый шаг к границе безопасной зоны, когда почувствовал у себя на плече руку Карин.