Визит к врачу
Нередко человек решается на визит к врачу только тогда, когда становится невмоготу, когда уже невозможно сосредоточиться на чем-то другом, кроме как на главном – на себе, на своей боли. Другие проблемы отходят на задний план, и человек идет в больницу с надеждой, что врач отнесется к нему непременно с должным вниманием и поможет волшебным образом быстро избавиться от недуга.
Именно с такой надеждой сидела Галя в очереди к участковому врачу. Номерок ей выдали в регистратуре на десять часов, но вот уже и одиннадцать на подходе, а впереди еще три человека. Сидеть было тяжело из-за боли в пояснице, но вставать еще тяжелее, поэтому Галина терпела сидя, боясь пошевелиться, максимально выпрямив спину и поддерживая это положение руками, упертыми в сиденье старого больничного дивана.
По длинному коридору то и дело сновали сотрудницы в белых халатах. Среди них мелькнула только один раз молодая женщина. Она шла на высоких каблуках, плавно покачивая пышными бедрами, и все больные провожали её взглядом от начала до конца её шествия.
Галя с удивлением отметила, что всех остальных, кто проходил мимо, можно было смело отнести к более чем зрелому возрасту. Ещё более удивительным показалось то, что всем им был присущ практически одинаковый яркий макияж: синие тени на веках, розовые румяна на щеках, красная либо сиреневая помада на губах (Галина про себя назвала это боевым раскрасом). По-видимому, так модно было выглядеть во времена их молодости, и этой моды юных лет они так и придерживаются до сих пор. Что еще показалось странным, так это габариты медиков. Казалось бы, они должны вести здоровый образ жизни и иметь стройные тела, однако о стройности говорить здесь было совершенно неуместно.
Гале удалось лишь раз увидеть лицо без макияжа. Оно принадлежало санитарке, орудующей шваброй. Когда швабра приблизилась к ногам Галины, санитарка произнесла требовательным тоном:
— Ноги подними!
— Я не могу, спина болит, — с надеждой на понимание ответила Галина и была благодарна женщине за её кивок головой.
Швабра описала полукруг вокруг туфель Гали и двинулась дальше по серому линолеуму.
Все посетители врача выполняли одно неписаное правило: каждый из них вставал со своего места и подходил к дверям кабинета, как только туда заходил предшествующий очередной. Галина тоже намеревалась это сделать, с ужасом ожидая усиление боли, но в это время по коридору быстрыми шагами прошлась пожилая блондинка с высоким начесом. Она открывала двери каждого кабинета и громко произносила:
— Всем врачам к заведующей на совещание!
Один из посетителей полюбопытствовал:
— Скажите, а это надолго?
— Не знаю. Может, на пять минут, а может, на полчаса.
До сих пор хранившая молчание очередь обеспокоенно заволновалась. Сначала люди переглянулись между собой, а потом послышались короткие фразы:
— Как так можно во время приема!
— Неужели не нашлось другого времени?
— Ну, как всегда, полное неуважение к больным.
— Что хотят, то и творят…
И только один мужчина высказался в оправдание случившемуся:
— Видно, что-то срочное.
Из кабинета участкового вышла врач Полоницына. Это был еще один экземпляр в боевом раскрасе, только в более усиленном варианте. Если юмористу Александру Морозову из театра Петросяна надеть на голову парик из вьющихся желтых волос до плеч, прикрепить к этим волосам с двух сторон синие заколки в виде бабочек, повесить ему на уши крупные серьги, на толстые короткие пальцы с длинными красными ногтями надеть кучу перстней с разноцветными камнями, а на лицо добавить множество мелких морщин, то это и будет копия участкового врача.
Полоницына, не удостоив своих пациентов взглядом, тяжело переваливаясь с ноги на ногу под весом собственного объемного тела, важно проследовала на совещание.
Увидев её, Галина почувствовала, что доселе ощутимая надежда на спасение начала таять. Совершенно иной она представляла себе лечащего врача. Впервые за много лет появившись в больнице, Галя уже в регистратуре столкнулась с переменами. Никогда прежде с больными не разговаривали таким неучтивым тоном. Именно больные требуют к себе внимательного отношения, реакция на грубость и хамство способна только ухудшить их состояние. И уже отойдя от регистратуры, Галина ощутила в душе намек на пока еще неосознанный протест. Томительное ожидание своей очереди также сыграло свою роль. Теперь к этому добавилось неурочное совещание, продлевающее мучения на больничном диване. А новоявленный образ участкового врача вообще вывел её из душевного равновесия, и Галина почувствовала, как к глазам подступают слезы. Она пыталась успокоить себя, ведь не всё так плохо: внешность врача не говорит о его профессионализме и, возможно, это хороший врач, плохого не стали бы держать на работе в таком возрасте. Но разумные доводы никак не стыковались с внутренними ощущениями.