— Вот и все. Думаю, Дрейк появится через пять минут. Сейчас я сяду в это такси и подожду его. Как только ты увидишь, что он выходит, подведи ко мне миссис Грот. Думаю, ее присутствие мне понадобится.
Подойдя к такси с опущенным флажком и работающим мотором, он спросил у водителя:
— Приятель, хочешь заработать?
— Извини, друг, у меня уже есть клиент. Только что вошел в «Ньюс» и попросил подождать.
Прислонившись к дверце машины, Шейн достал пачку сигарет и протянул ее водителю.
— Спасибо, не курю, — покачал тот головой. — Бросил пару месяцев назад… и запросто. — Он громко щелкнул пальцами. — Прочитал одну книгу, понимаешь? «Как бросить курить»: Ее написал один малый… как же его фамилия?., не то Брин, не то еще как-то… Не попадалась?
— Попадалась, — кивнул Шейн. — Значит, ты бросил курить. Тут один тип недавно написал книгу «Как бросить пить». Вот этой книги я боюсь, как заразы.
На тротуаре за его спиной послышались шаги. Шейн обернулся и встал на пути у адвоката.
— Мистер Дрейк?
— Да, — кивнул Дрейк и настороженно оглядел Шейна. — Простите, но, по-моему, мы с вами не знакомы.
— Меня вы не знаете, — согласился Шейн. Увидев, что к такси направляется Люси и миссис Грот, он громко и внятно сказал: — Мистер Дрейк, у меня к вам есть дело, и оно касается украденного имущества…
— Украденного имущества? — Адвокат резко выпрямился. — Не понимаю, о чем вы…
— …принадлежащего миссис Джаспер Грот, — тем же суровым тоном продолжал Шейн. — Речь идет о дневнике, который вы только что вынесли из здания «Ньюс». А вот и миссис Грот, которая требует, чтобы вы вернули ее имущество.
Адвокат ошеломленно уставился на миссис Грот.
— Я абсолютно ничего не понимаю.
— Черта с два! — зарычал Шейн. — Что вы мне голову морочите! Он же у вас с собой, в кармане. — Быстро шагнув вперед и прижав руки Дрейка к его объемистому животу, он потянулся левой рукой к книге в кожаном переплете, торчавшей из бокового кармана пиджака Дрейка. Выхватив книгу и оттолкнув его, Шейн протянул дневник миссис Грот.
— Миссис Грот, скажите, принадлежала ли эта вещь вашему покойному мужу? Вы узнаете ее?
— Это произвол! — завизжал Дрейк. — «Ньюс» приобрела права на публикацию этого дневника. У меня есть законные основания…
— А вот этого не надо, Дрейк! По поводу этого дневника у вас нет ни одного документа, имеющего законную силу, не говоря уж о том, что пока что моему клиенту не заплатили ни цента… Миссис Грот, вы узнаете его?
— Да, это дневник Джаспера. — Со слезами на глазах вдова листала страницы в тусклом свете уличного фонаря.
— Вы напрасно рассчитываете на грубую силу, — предупредил Дрейк. — Сейчас я позову полицейского, и вас арестуют.
— Это будет просто великолепно, — с подчеркнутым безразличием сказал Шейн. — На мой взгляд, лучше и быть не может, если в это дело вмешается полиция. Получится отличная статья… сотрудник уважаемой газеты укрывает краденое имущество, которое к тому же является важной уликой в расследовании дела об убийстве. Что ж, зовите полицию. — Шейн повернулся к миссис Грот: — А вы пока полистайте этот дневник. Он принадлежит вам, и у вас есть на это полное право… Ну что, Дрейк, вы зовете полицию?
— Боюсь, я… кажется, я не совсем четко представлял…
— Бросьте прикидываться, — перебил Шейн, отворачиваясь.
Взяв под руки Люси и миссис Грот, он помог им сесть в машину, вскочил за руль и завел мотор. По-прежнему стоя на тротуаре, Дрейк нерешительно смотрел им вслед.
— Майкл! — изумленно выдохнула Люси. — Но ты же не можешь просто так взять и уехать с ним! Ведь миссис Грот дала согласие на публикацию дневника.
Шейн довольно рассмеялся.
— Я должен с ним уехать. Не забывай, я только что заработал гонорар в тысячу долларов от миссис Мередит. Этого должно хватить, чтобы выйти из тюрьмы под залог, если Дрейк все же решится пойти в полицию… хотя вряд ли.
Развернув машину, он покатил в сторону дома миссис Грот. Проезжая мимо редакции «Ньюс», он заметил, как Альфред Дрейк садится в такси. Остановившись перед домом миссис Грот, Шейн повернулся к ней:
— Миссис Грот, этот дневник необходим мне всего на одну ночь. Вы можете его мне доверить?
— Разумеется, мистер Шейн, — сказала она, протягивая ему книгу.
— Люси, проводи ее. — Шейн крепко обнял ее за плечи, усмехнулся, заметив ее испуганный взгляд, и, наклонившись к ней, легонько чмокнул ее в щечку. — Когда будешь уходить, последи, чтобы она хорошенько заперла дверь… Миссис Грот, ни под каким предлогом не впускайте никого в квартиру. Если будут какие-то звонки или посетители, всех направляйте ко мне.
Войдя в свою квартиру, он запер дверь на два замка, положил книгу в кожаном переплете на середину стола и, облизывая губы, некоторое время рассматривал ее с таким видом, как будто пробовал что-то вкусное. Открыв ее на титульном листе, он прочел четко выведенную надпись: «Личный дневник Джаспера Грота».
Словно ребенок, предвкушавший удовольствие и стремящийся растянуть его подольше, он захлопнул дневник и, выйдя на кухню, наполнил один бокал холодной водой со льдом, в другой на четыре пальца налил «Джона Эксшо», отнес все это в гостиную и поставил рядышком на стол. Усевшись в кресло, он закурил и, глотнув изрядную порцию коньяка, запил ее ледяной водой.
Затем открыл дневник Джаспера Грота и приступил к чтению записей, написанных рукой человека, которого уже не было в живых.
Судя по всему, дневник был начат более полугода назад, и Шейн нетерпеливо зашуршал страницами, пока не добрался до первой записи, сделанной Гротом после того, как самолет упал в океан и трое оставшихся в живых оказались на спасательном плоту.
Это был подробный отчет о катастрофе — один из двигателей самолета неожиданно вышел из строя, и экипажу пришлось приложить весь свой опыт, чтобы попытаться посадить самолет на воду во время шторма. Грот давал высокую оценку мужеству Питера Каннингема и с уважением отзывался о его силе воли и решительности, которые позволили им двоим выбраться на надувной спасательный плотик, в то время как все остальные погибли. Именно Каннингем спас солдата Альберта Хоули, и Грот отдавал дань его самоотверженности, учитывая, что присутствие на плоту третьего пассажира уменьшало их и без того скромные шансы на спасение, если принять в расчет весьма скудный рацион воды и продовольствия.
Выяснилось, что с самого начала Хоули был в очень плохом состоянии и Грот серьезно сомневался, что он сумеет долго продержаться.
Шейн вчитывался в записи с возрастающим интересом.
На третий день пребывания на плоту Грот написал:
«Сегодня утром Хоули стало хуже. После завтрака его рвало кровью, он слабеет на глазах. Я молился за него, но он отказался присоединиться ко мне и искать утешения у Господа. На рассвете Питу удалось отлить себе немного воды. Я сделал вид, что ничего не заметил».
Позже в тот же день:
«Хоули угасает на глазах. Повторял за мной „Отче наш“. Я верю, что он наконец обретет Господа».
Утро четвертого дня:
«Сегодня утром Хоули очень плохо, уверен, что долго он не протянет. Время от времени я молюсь за него и призываю облегчить душу перед Господом, но он упорно отказывается».
Позже в тот же день:
«Хоули понимает, что умирает. Повторял вслед за мной 23-й псалом, и я уверен, что он обрел успокоение. Мне бы хотелось, чтобы перед неминуемой кончиной он исповедался в своих грехах».
Утро пятого дня! Шейн сделал перерыв и основательно приложился к бокалу. Затушив сигарету, он сходил на кухню и съел пару сандвичей. Это должна быть решающая запись. Мышцы его живота сжались в тугой комок, когда он прочитал:
«Сегодня ночью солдат тихо скончался. Утром я прочитал простую заупокойную молитву и предал его бренные останки морю. Пит притворился спящим, но я не сомневаюсь, что он глубоко потрясен. Теперь у меня на душе большая тяжесть, и мне приходится бороться с этим чувством. Вчера ночью Пит подполз достаточно близко, чтобы услышать часть исповеди умирающего. Не знаю, что именно ему удалось подслушать, но сегодня утром он вел себя довольно странно и несколько раз пытался уговорить меня пересказать ему все, в чем исповедался умирающий. Да поможет мне Господь принять правильное решение».