Широкие брови Шейна сдвинулись, он некоторое время размышлял, потом пробормотал:
— Спасибо, Люси. А теперь мне хотелось бы сказать пару слов этому Генри. Вы не могли бы позвонить Эвелин и узнать телефон Генри?
Люси встала, и Шейн закурил сигарету.
Через некоторое время Люси повесила трубку.
— Эвелин не отвечает, — с некоторым беспокойством проговорила она.
Прежде чем Шейн успел ответить, резкий телефонный звонок заставил их подскочить на месте.
— Я… Мне нужно ответить? — прошептала в некотором замешательстве Люси.
— Да, но кто бы ни был, ничего не говорите обо мне.
Она подбежала к телефону, Шейн присоединился к ней. Он выжидательно смотрел в ее милое и нежное лицо, при первых словах телефонного разговора оно стало подвижным и оживленным. Люси быстро подняла на него свои сияющие ореховые глаза.
— А, это вы, Генри, — сказала она.
Потом она немного послушала и воскликнула:
— Что вы хотите этим сказать, Генри? Почему полиция придет ко мне?
Шейн закрыл рукой трубку и прошептал:
— Заставьте его говорить. Постарайтесь узнать, где он находится.
— Нет, я не видела Эвелин, — продолжала Люси, поглядывая на Майкла из-под густых ресниц. — Да, с тех пор, как я ушла от Марго… Почему? Что такое произошло? Но почему вы хотите, чтобы я приехала к вам туда? Что может быть таким срочным в три часа ночи?
Она в свою очередь положила руку на мембрану трубки и быстро прошептала:
— Он хочет, чтобы я приехала к нему в «Дафи». Не говорит почему.
— Вы приедете, если можно будет привести с собой друга. Скажите ему, что у вас кто-то есть.
— Ну что ж, Генри, я могу приехать, но с одним человеком… Что? Нет. Это парень. Вы его не знаете, но он сейчас у меня, и я не могу выйти и бросить его одного. Очень хорошо. Как только нам удастся найти такси, тотчас же приедем.
Она повесила трубку и с блестящими от возбуждения глазами повернулась к Майклу.
— У Генри очень испуганный голос. Он хотел узнать, не было ли у меня полиции и не видела ли я Эвелин. Не захотел сказать, почему об этом спрашивает, и настоятельно просил меня приехать в «Дафи». Он кричал, если я не приеду, то пожалею об этом, мол, он объяснит мне все. Естественно, он вообразил Бог знает что, когда услышал, что вы находитесь здесь, у меня. Он сказал, что мы должны как можно быстрее одеться.
— Вы можете представить меня как своего дядю из Чикаго, — предложил ей Шейн, тихонько подталкивая ее по направлению к ванной комнате. — Я вызову такси, пока вы будете одеваться.
Глава 10
Предупредительный гудок автомобиля прозвучал на улице в тот момент, когда Люси выходила из ванной комнаты в зеленом платье джерси с отделкой.
— Спускайтесь! — сказала она Шейну. — Я забыла карточку. Генри дал мне ее в тот вечер. Надо иметь карточку, чтобы войти туда.
Пока Шейн ожидал ее, она рылась в ящиках комода.
— Ах, вот она!
На бликующем под лампой квадратике очень солидной, плотной, добротной бумаги две обнаженные девицы с торчащими грудями держали поднятыми руками полоску текста. «ДАФИ-КЛУБ» было набрано крупным причудливым шрифтом, а внизу мелкими буквами: «Интимные развлечения» и «Генри Десмонд». Шейн сунул ее в карман.
— Нужно показать карточку, чтобы войти?
— Да. Там большой зал, буфет, довольно приличные представления, оркестр. Туристы, которых водят туда, не замечают ничего непотребного, но меня до сих пор преследуют кошмары, когда вспоминаю интимные приключения, которые скрыты там, за дверями. Вероятно, я до глубины души простая обывательница, — прибавила она со смехом, который прозвучал несколько принужденно.
Такси ожидало их внизу.
— Вы знаете, где находится «Дафи-клуб»? — спросил Шейн у водителя.
— Еще бы, папаша! — ответил шофер, подмигнув.
В такси Люси прижалась к. Шейну и взяла его за руку.
— Боитесь? — прошептал он.
— Только не с вами.
— Не забудьте, что я ваш новый возлюбленный. Я невероятно ревнив и не желаю терять вас из виду ни на секунду. Он захочет поговорить с вами отдельно, но вы заставьте его остаться там, где я смогу вас видеть. И вы ничего не знаете о смерти Марго. Вы просто вернулись домой, потому что было назначено со мной свидание, и оставили Эвелин у Марго. Я понимаю, он хочет увериться, что вы не станете сообщать полиции о его визите к Марго в тот вечер, — продолжал Шейн. — Убил он ее или нет, но знает, его будут разыскивать. Предоставьте ему говорить все, что он захочет, и постарайтесь выведать, как он узнал о ее смерти.
— Я сделаю все как можно лучше.
Такси въехало в старый французский квартал. На кривых, узких, поблескивающих булыжником под редкими фонарями улицах темнели высокие скалы домов — весь этот модерн конца минувшего века с шикарными лестницами на фасаде, с венками, изящными линейными плетениями и подвесным растительным узором по стенам, с целым сонмом фасадных испорченных обнаженных дев, у которых на крыльях носов год за годом накапливалась будничная и банальная уличная пыль…
В этом призрачном пространстве новоорлеанского высшего света, который давным-давно рассыпался в прах, ночью пахло, как в горном ущелье: камнем и сыростью.
Такси замедлило ход и повернуло в открытые чугунные ворота, на которых горела надпись из розового неона: «Дафи-клуб».
Вокруг все было спокойно и безлюдно, дорожка из гравия окружала дом и упиралась позади него в двор, превращенный в стоянку для машин, несмотря на то что в стороне была для них специальная площадка. Шейн расплатился с шофером, взял Люси под руку и повел по дорожке, выложенной камнем. При их приближении входная дверь, обитая железом, раскрылась, и молодой черный служитель приветствовал пару широкой улыбкой.
— Как раз вовремя, чтобы поспеть к последнему спектаклю…
Они вошли в вестибюль, отделанный деревянными панелями, и последовали по коридору, толстый ковер которого заглушал шаги. Ритмичные звуки джаза доносились из-под арки в глубине коридора.
На пороге зала их приветствовал плешивый метрдотель, он провел их в общий обширный зал, довольно слабо освещенный.
Шейн и Люси последовали за ним к маленькому столику на двоих возле круга и сели за него. Под оранжевым прожектором посередине зала две молодые квартеронки вихляли бедрами в ритм оркестру. Они были очень молоды и почти совсем голые, если не считать трех розовых лепестков, помещенных в стратегических местах.
Когда они усаживались за столик, девушки заканчивали номер под жидкие аплодисменты публики.
Притушенный свет в зале снова приобрел яркость. К Шейну подошел официант, и детектив вопросительно посмотрел на Люси.
— Один джин, — сказала она.
— Два джина, фиц, — сказал Шейн официанту, и тот удалился.
Он тут же вернулся со стаканами, и Люси сказала ему:
— Я бы хотела повидать Генри Десмонда.
— Пойду посмотрю, здесь ли он, мисс.
Несколько пар встали, чтобы потанцевать. Мужчинам почти всем было за пятьдесят и все они — в обществе очень молодых девушек, безусловно несовершеннолетних.
— Девушки служат приманкой, — заметила Люси.
Шейн попробовал свой джин и сделал гримасу.
— О! Еще хуже, чем я ожидал…
— Вы должны были заказать что-нибудь другое.
— В такого рода заведении у всего должен быть отвратительный вкус. А что здесь еще, кроме этого зала?
— Вот видите, там, в глубине, находятся умывальники. А там другая дверь, которая выходит в другой зал, поменьше, чем этот.
— И более интимный?
— Да.
Люси подняла стакан и выпила половину его содержимого, потом, сделав гримаску, поставила на стол.
— Вы совсем не обязаны это пить, знаете…
— Я задержала дыхание, чтобы не чувствовать вкуса, но это действительно отвратительно.
— А наверху?
— Там интимные комнаты. Их нанимают на час или более долгий срок, если вас это интересует.
— О, совсем нет.