— А мы оба не можем быть вашими клиентами? — умоляюще спросил Флэннаган. — Я найму вас на тех же условиях, Я тоже хочу, чтобы убийца был пойман.
— Судя по письму, — грубовато сказал Шейн, — мне платят тысячу долларов, чтобы я доказал, что вы ее убили.
— Слушай, Майкл, — вмешался Рурк, — ты никогда в жизни не докажешь, что ее убил Ральф, потому что в момент убийства он был со мной. Мне кажется, гораздо порядочней будет отказаться от ее денег. Черт возьми, Майкл, дай парню передохнуть! В любом случае с этой информацией ты сможешь сделать для раскрытия убийства гораздо больше, чем полиция. — Глаза Рурка сверкали. — Зачем втягивать Ральфа в эту грязь? Ты ведь сам знаешь, что он невиновен.
— Я не собираюсь никого втягивать в грязь, — сердито сказал Шейн. — По-моему, уж ты-то меня знаешь достаточно хорошо. Но пойми, у меня же фактически руки связаны. Я не вижу ни малейшей возможности избежать вмешательства полиции.
— Ты хочешь сказать, что они знают о том, что ты поехал к Ральфу?
— Нет, я им ничего не говорил. Но там был Уилл Джентри, и он не поверил, когда я сказал, что ничего не знаю о Ванде Уэзерби, кроме того, что она сама сказала мне по телефону.
— А теперь-то зачем им говорить? — удивился Рурк. — Джентри просто взбесится, если узнает, что ты не привел его к Ральфу. Пусть Ральф заплатит тебе аванс, официально станет твоим клиентом, и ты со спокойной совестью сможешь помалкивать про это письмо.
— Мистер Шейн, я вас очень прошу! — горячо сказал Флэннаган. — Я хочу помочь найти убийцу Ванды, но мне очень не хочется попасть в число подозреваемых. Давайте я прямо сейчас выпишу вам чек на тысячу. — Флэннаган положил руки на подлокотники кресла, готовый вскочить при утвердительном ответе Шейна.
Шейн колебался, и Рурк, заметив это, цинично усмехнулся.
— Можешь не сомневаться, Майкл, он может себе это позволить. Ведь это всего-навсего десять еженедельных взносов, которые теперь не придется платить Ванде.
— Тим, мне не нравится, как ты ставишь вопрос! — возмущенно перебил его Флэннаган. — Получается, что я рад смерти Ванды.
Не обращая внимания на Рурка и Флэннагана, Шейн сказал:
— Даже если я не покажу полиции копию письма, завтра утром мне по почте придет оригинал. Джентри знает об этом и завтра с утра пораньше явится ко мне в контору, чтобы сцапать его.
— А как он узнал о письме? — удивился Флэннаган.
— Она сказала об этом моей секретарше, когда не смогла дозвониться мне в контору. А потом и мне, когда звонила мне домой. — Помолчав, Шейн добавил: — Конечно, Уилл Джентри понятия не имеет, что это за письмо. Я и сам этого не знал, пока не приехал сюда.
Снова наступило тягостное молчание. Шейн посмотрел на часы: почти двенадцать. Через несколько минут к нему домой должна приехать Шейла Мартин, у которой он надеялся разузнать побольше о Ванде Уэзерби. Он залпом допил коньяк и встал.
— Можно от вас позвонить? — обратился он к Флэннагану.
Тот с готовностью вскочил.
— Разумеется. Пойдемте, я вас провожу.
Он распахнул дверь в спальню, включил свет и отступил в сторону, пропуская Шейна вперед.
— Обычно я работаю дома, так что простите за беспорядок. Телефон на столе.
Спальня представляла собой длинную узкую комнату почти такого же размера, что и гостиная. В одном конце стояла двуспальная кровать, с обеих сторон окруженная книжными полками. Над изголовьем кровати висело бра. Другой конец, спальни был оборудован как офис: большой стол с пишущей машинкой, огромная корзина для бумаг, набитая смятыми листками и использованной копиркой.
Телефон стоял слева от машинки, рядом с портативным магнитофоном. Футах в пяти от пола с крюка на потолке свисал микрофон.
— Не самый шикарный будуар, — продолжал извиняться Флэннаган, следуя за Шейном, — но зато очень удобно. Представьте себе, если ночью в голову придет интересная мысль или фрагмент диалога, то все под рукой.
Шейн глянул на микрофон и заметил:
— Если бы микрофон висел над кроватью, вам и вставать не понадобилось бы.
— О, я никогда не записываю на пленку свои сценарии, — заверил его продюсер, — я больше привык к машинке. Я пользуюсь магнитофоном, когда у меня актеры репетируют… или во время прослушиваний.
Шейн положил руку на телефон и посмотрел на Флэннагана.
— Это личный звонок.
Тот покраснел и сразу же вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Странно, что он так нервничает, подумал Шейн, набирая номер Люси Гамильтон. Вроде бы и придраться не к чему, но тем не менее в Ральфе Флэннагане было нечто такое, что настораживало.
Люси сняла трубку после третьего звонка.
— Я тебя не разбудил? — спросил Шейн.
— Майкл! Ну наконец-то! Недавно звонил Джентри, и я так и не смогла заснуть. Он хочет, чтобы ты ему позвонил…
— Да знаю, знаю, — перебил Шейн. — Когда он тебе звонил, я стоял в двух шагах от него. Впрочем, это не важно. Послушай, Люси, у тебя ведь есть дома машинка? Какой у нее шрифт?
— «Элита». А что? — В голосе Люси послышалось беспокойство. — Я не должна была говорить Джентри об этих звонках?
— Нет, все о’кей, — бодро заверил ее Шейн. — Пожалуй, кроме одного: Ванда Уэзерби мертва, и теперь мы с Джентри ломаем головы над тем, почему она так хотела увидеться со мной. Советую тебе лечь спать. Может быть, я заскочу попозже, но ты меня не жди. Да, и еще: во сколько к нам в контору приносят почту?
— Обычно часов в девять — в начале десятого. Если я могу чем-нибудь помочь…
— Если что-то понадобится, я заеду. Спокойной ночи.
Он положил трубку и открыл дверь в гостиную. При его появлении Флэннаган вскочил с кресла и спросил:
— Вы что-нибудь решили?
— Не уверен, что смогу для вас что-либо сделать, — заявил Шейн. — Но если хотите, можете выписать чек на тысячу долларов. Я не буду получать по нему деньги, пока не найду способ скрыть ваше имя от полиции.
— Не знаю, как и благодарить вас, мистер Шейн. Сейчас я принесу чек и…
— Пока что благодарить не за что.
Флэннаган торопливо вышел из комнаты, а Шейн подошел к Рурку, наклонился к нему и прошептал:
— Когда мы выйдем отсюда, я бы хотел знать, почему ты так просто отказываешься от такой скандальной истории?
— О’кей. — Рурк встал с кресла и потянулся.
Вошел Флэннаган, помахивая чеком, чтобы скорее высохли чернила. Убедившись, что все в порядке, он вручил чек Шейну, тот сложил его и сунул в карман.
— Ральф, — промямлил Рурк, — наверное, я пойду с Майклом. Я тебе позвоню, ладно?
— Договорились, — добродушно улыбнулся Флэннаган. — Тим, чертовски тебе признателен. Мистер Шейн, мне даже трудно выразить, как я вам…
— Я бы на вашем месте подождал, пока этот чек не окажется в банке, — посоветовал Шейн. — В этом случае приглашения на вашу свадьбу будет вполне достаточно. — Он надел шляпу, вышел, подождал Рурка, и они направились по коридору к лифту.
— Майкл, послушай, ведь Ральф неплохой парень, — проговорил Рурк, стараясь попасть в такт размашистым шагам детектива. — Я знаю его давным-давно, с тех самых пор, как он устроился на радио. Как видишь, таланта у него хватило. Сейчас он сбит с толку, я бы даже сказал, — ошарашен, ведь все это может стоить ему работы.
— Между прочим, его отношения с Вандой Уэзерби сделали бы отличный заголовок в завтрашней газете, — сухо сказал Шейн.
Подошел лифт, они вошли в кабину, и Шейн нажал кнопку первого этажа.
— Но этот парень невиновен, — продолжал упорствовать Рурк. — Черт возьми, ведь мы же оба это знаем.
— Ты и вправду веришь, что его отношения с Вандой складывались так, как он описал?
— Абсолютно. По крайней мере, если посмотреть на это с его точки зрения. Он и впрямь такой наивный, Майкл. А она вполне может оказаться хитрой и расчетливой шлюхой. Высмотрела дурачка подоверчивей и «раскрутила», а у него до сих пор не выветрилась из головы вся эта муть о порядочности.
Двери лифта распахнулись, и они оказались в вестибюле.
— У меня такое предчувствие, — медленно сказал Шейн, — что до того, как это дело закончится, мы узнаем много интересного о Ванде Уэзерби. И, помяни мое слово, довольно скоро. И если мои предположения подтвердятся, то большую часть этой истории ты не сможешь напечатать.