Шейн сунул руку в карман, достал оттуда два сложенных листка бумаги и протянул их шефу Джентри.
— Они пришли чуть позже в другом письме от Ванды Уэзерби. Может, она не сочла нужным посылать все в одном конверте, а может, эта мысль пришла ей в голову позднее, когда она поняла, что и Флэннаган с Хендерсоном могут попытаться ее убить так же, как и Гарли.
— Гарли я пока не выпущу, — проворчал Джентри. — Доктор сказал, что этот его головорез завтра утром уже сможет разговаривать.
— Это дело твое и ребят из ФБР, Уилл. Нападение на федерального служащего — вне моей юрисдикции. Но вернемся к нашему делу, — поспешно продолжил он. — Тим, может, расскажет тебе о мотивах Флэннагана. С Хендерсоном тебе придется разбираться самому. Он считает, что это коммунистический заговор с целью дискредитировать его как борца против общественного строительства, но у меня есть сумасшедшая идейка, что вот этот снимок как-то с этим делом связан. — Он достал из кармана фотографию и отдал ее шефу.
Лицо Шейлы на снимке было почти полностью заретушировано — так что теперь невозможно было узнать ее. Глядя, как меняется выражение лица Джентри, Шейн заметил:
— Если это сделали коммунисты, надо отдать им должное как фотографам. Как видишь, в качестве сцены они использовали спальню Ванды Уэзерби.
Старательно избегая встретиться глазами с Шейлой Мартин, Шейн бросил беззаботным тоном:
— Люси там, наверное, уже все ногти изгрызла, гадая, что же здесь творится, так что я побежал.
Он скрылся за дверью, а Джентри угрюмо обвел взглядом оставшихся, прежде чем обрушить на них лавину неприятных вопросов.
Блондинка сообщает об убийстве
The Blonde Cried Murder, 1956
Майкл Шейн — 27
Перевод с английского П. Рубцова
Глава 1
21 час 28 минут
Эвелин Томпсон неэстетично зевнула, развалясь в кресле у коммутатора отеля «Эдельвейс». Сегодня эта хорошенькая девушка сидела надутая, сердито выпятив губки.
Еще целых два часа до полуночи. Роджер не будет ждать. Она отлично знала, что он не будет ждать. Во всяком случае не два часа. И главное, никакой возможности связаться с ним и объяснить, что произошло.
Вторая телефонистка, которая клялась и божилась, что сменит Эвелин в 10 часов, чтобы та успела на свидание, вдруг позвонила только что и заявила, что у нее болит голова и она не сможет подменить Эвелин.
Болит голова? Ха! У нее язык просто заплетался от джина. Ну хорошо, тебе тоже когда-нибудь придется попросить о подобном одолжении. Тогда увидишь!
Эвелин снова зевнула и похлопала по губам изящными пальчиками с наманикюренными красным лаком ногтями. Все было бы не так плохо, если бы была хоть какая-нибудь работа. После девяти вечера работать на коммутаторе «Эдельвейса» — все равно что работать на коммутаторе в морге. За оставшиеся два с половиной часа из верхних комнат, дай Бог, будет с полдюжины вызовов.
И вот ради этого Эвелин должна сидеть здесь и пропускать свидание с Роджером.
А он разозлится, как черт. Какую умелую тактику она вела до сих пор! Достаточно поводила его за нос, потом с каждым свиданием позволяла ему все больше и больше, вовремя, однако, отступая. Она разогревала его до нужной точки, и вдруг сегодня… когда они хотели…
На коммутаторной доске перед ней вспыхнул огонек.
Эвелин перестала зевать и слегка наклонилась вперед. Вызывала комната номер 360. Это мистер Друд, его здесь называют «Слюнявый Друд». И не потому, что он действительно так уж плох, но просто, когда он смотрит на девушек, у него буквально текут слюнки. И лицо у него жирное, розовое и всегда потное, а толстые губы влажные.
Странно, чего это он вдруг звонит? Только 12 минут назад ему звонила из своей комнаты мисс Пэйн. Та, из 414-го номера. Конечно, Эвелин подслушала. Можно услышать много интересного, когда гости переговариваются друг с другом в такой поздний час. И между прочим, Эвелин уже несколько дней наблюдала за их отношениями.
Мисс Пэйн — высокая дама, держится надменно, однако весьма приветливо поглядывает на мужчин. Смешно! Неужели она не могла найти кого-нибудь получше Друда. Хотя, впрочем, она тоже довольно старая. Ей по меньшей мере уже 36. Мисс Эвелин, обладающая преимуществом девятнадцатилетнего возраста, считала, что 36-летняя старуха готова броситься на шею кому угодно, лишь бы тот был в брюках.
Но сегодня они были очень осторожны. Вероятно, боялись, что их подслушивает дежурная телефонистка. Подумаешь, очень ей нужно их подслушивать, с негодованием подумала Эвелин. Будто ей больше нечего делать, как только слушать их глупые разговоры.
Мисс Пэйн просто сказала, что она нашла газету, о которой они говорили сегодня днем, и, если мистеру Друду газета еще нужна, он может подняться к ней. И мистер Друд прослюнявил в трубку, что он с радостью зайдет и не будет ли мисс Пэйн возражать, если он захватит с собой пару стаканчиков на сон грядущий. Мисс Пэйн на это ответила: «Отлично, у меня как раз есть лед и вообще все, что надо».
Все это мгновенно пронеслось в мыслях Эвелин, когда она вставляла штекер в гнездо номера 360. После пяти часов номер 414 не заказывал льда. Вероятно, у мисс Пэйн оставалась пара полурастаявших кусочков, а так как они одним стаканчиком обычно не ограничивались, то Друд, вероятно, быстренько вернулся в свою комнату, чтобы заказать лед из своего номера. Как будто они этим обманут кого-нибудь в отеле.
В трубку, висевшую у нее под подбородком, Эвелин сказала нежным голоском:
— Что вы желаете?
Из 360-го раздался женский голос. Напряженный, хриплый, истеричный:
— В номере 316 труп. Человека убили. О! Пожалуйста, поскорее… — Раздался сигнал отбоя.
Эвелин выпрямилась и посмотрела на коммутаторную доску широко открытыми глазами. Но ведь звонили из номера Друда. Из 360-го. Да, она воткнула штекер в гнездо номера 360-го. Эвелин все еще смотрела на это гнездо, чтобы окончательно убедиться, что не ошиблась.
Кажется, женщина назвала 316. Но ведь это был номер 360. Вероятно, Эвелин просто послышалось.
Убийство?
Эвелин попробовала снова соединиться с номером 360. Но никто не ответил. Она повернула голову к дежурному портье, дремавшему рядом, и громким шепотом позвала:
— Дик!
Портье зашевелился. Соединяясь с другим абонентом, Эвелин рукой подозвала его к себе.
В одном из частных кабинетов зазвонил телефон, возле которого дремал человек. Телефонный звонок немедленно возвратил его к жизни.
Оливер Паттон, сыщик при отеле «Эдельвейс», спустил с дивана ноги и, протирая глаза, сел. У него был двадцатичасовой рабочий день, поскольку он был единственным детективом отеля. Но услуги его требовались крайне редко, и он любую минуту использовал, чтобы поспать.
Взглянув на часы, Паттон зевнул и потянулся за трубкой. Он всегда отличался высоким ростом, а после того, как несколько лет назад оставил службу в полиции и вышел в отставку, вдруг начал полнеть. Его очень беспокоили подагрические шишки на больших пальцах ног. Но надо было прирабатывать — пенсии едва хватало, чтобы оплачивать счета из больницы, где лечилась его жена.
Подняв трубку, он услышал приглушенный взволнованный женский голос. Говорила Эвелин:
— Беда в номере 360, мистер Паттон.
— Что за беда? — проворчал Оливер угрюмо. — Это у Друда?
— Да, но звонил не Друд. Какая-то женщина. Там мертвый человек!
— Мертвый! — Оливер Паттон перестал чесать складки жира на животе и прорычал: — Друд?..
— Не знаю. Это ужасно, мистер Паттон. Скорее поднимитесь туда. Она сказала, что это убийство. Позвонить в полицию?