— Молчи, молчи, собачка, — просил он, — а то тебя заберут.
Вдруг он так быстро вскочил от пришедшей в голову мысли, что Зора испугалась.
— Ошейник есть… намордник — вот что нужно! Намордник! Но где его найти? — говорил он сам себе в волнении. Он усиленно размышлял. У кого может быть намордник? Ни у кого поблизости собаки не было. А ошейник, который дал ему соседский Яно, он где-то утащил. Возможно, у немцев. Но намордника у него, конечно, не было. Если бы у него был намордник, он бы уж обязательно похвалился. А вот у Кличко, который живет двумя домами ниже, — вот у него может и быть. Он шорник, и если у него даже и нет, то он может его сделать. Ему приходилось делать вещи и посложнее. Надо его спросить, и сейчас же. Теперь ему было страшно оставить Зору: как бы она не выдала себя, пока он будет ходить. Он воротился к ней уже от двери, погладил ее, чтобы успокоить.
— Тише! — приказал он ей и, выходя, приложил палец к губам.
Мартин торопился. Пока что Зора будет сидеть тихо. Она только что поела, наверное, ляжет отдыхать. Он вышел во двор. Солнце ослепило его, он даже закрыл глаза ладонями. Солдат, который стоял с винтовкой возле автомобилей, его даже не заметил. Стоял солдат на самом солнцепеке, и, казалось, его сморило. Когда Мартин проходил рядом, солдат громко зевал. Мартин вышел в ворота на улицу и побежал вдоль домов. Сад — дом — сад — дом… Потом он свернул, взбежал на крыльцо, постучал в двери. Никто не отозвался. Он забыл, что его никто не услышит — надо пройти через сени: Кличко был дома. Он сидел на стуле за верстаком и что-то шил из кожи.
— Здравствуйте!
— Здравствуй, — ответил он Мартину.
Мартин как вошел, так и стоял, не зная, с чего начать. Он смотрел на старого Кличко, и ему было интересно, как ловко двигались его руки. Левую, больную ногу старик вытянул, а работу поддерживал только правой ногой.
— Дяденька, — сказал Мартин, — я хочу вас попросить об одной вещи.
Кличко сощурился на него, но головы не повернул и упорно глядел на свою работу.
— О чем же ты, парень, хочешь попросить?
— Вы понимаете, мне очень нужен намордник.
— Намордник? Зачем же тебе намордник? Ведь у тебя нет собаки.
— Есть, дяденька, есть, — быстро ответил Мартин и тут же испуганно остановился, боясь, что выдал тайну. Но подумал, что теперь, когда он это сказал, теперь уж все равно.
— Вы понимаете, немцы хотели убить собаку, а я ее спрятал.
Кличко замолчал, точно размышляя о чем-то, а правая рука его не переставала работать. Мартин уже стал опасаться, не помешал ли он старику.
— Кожи теперь мало, — сказал Кличко, а сам встал и подошел к большому шкафу. — Но раз уж у тебя есть собака, возможно, найдется и намордник.
Мастер долго копался в шкафу. Он выкладывал на пол разные вещи, потом снова засовывал их в шкаф, потом снова выкладывал.
— А на что же тебе все-таки намордник? — пробормотал он себе под нос. — Разве твоя собака кусается?
— Нет! — чуть не закричал Мартин. — Я только не хочу, чтобы слышали, как она лает, а то еще отнимут.
Тут Кличко встал, закрыл шкаф и, прихрамывая, подошел к Мартину. Он протянул ему намордник.
— Ну, вот, возьми, — сказал он. — Намордник очень тесный. Собака не сможет широко раскрывать рот и лаять не будет.
— Спасибо, дяденька, — сказал Мартин, весь покраснев от радости. — Когда у нее будут щенята, я вам обязательно подарю одного.
Кругом стояла тишина. Мартин вошел в хлев. Как только Зора увидела его, она бросилась к нему навстречу и стала тереться об его ноги. Мартин нагнулся и натянул намордник. Он сидел, как влитой, Зора вздрогнула и стала тереться головой об стенку: она хотела освободиться от намордника.
— Привыкнет, — подумал Мартин. И когда вдосталь налюбовался на собаку, спокойно вышел из хлева.
НЕУДАЧНЫЙ ДЕНЬ
Уже с самого утра солнце, как ни старается, никак не может прорваться сквозь облака. Ни ветерок не подует, ни лист не шевельнется. Парно, душно, все как свинцом налилось. И Мартин болтается без дела, все ему лень, все ему грустно.