— Я знаю тебя, Морковка, хорошо знаю, — орал Ондрей Пулла, — оставь меня в покое и уходи!
Капитан Цемдо, которого когда-то звали Морковка, сделал два шага вперед и для убедительности приложил руки к груди.
— Я не могу уйти, — закричал он, — я обязан тебя арестовать!
— Ничего не обязан, — отвечал Ондрей.
— Обязан! — повторил капитан.
— Я буду защищаться! — взревел Ондрей.
Капитан Цемдо сел на траву лицом к пещере. Он достал из кармана сигарету и закурил. Он курил медленно и, казалось, с удовольствием. На глазах Ондрея, на расстоянии выстрела от него, он выпускал сизый дым в воздух. Когда докурил, затоптал сигарету каблуком и встал. Он подошел к пещере еще на пятнадцать шагов. Теперь сквозь отверстие он различал лицо Ондрея.
— Ондрей, послушай меня! — крикнул он. — Ты знаешь, что у меня жена и дети. Не стреляй. Но я не уйду отсюда, пока я жив. Ну, что ты получишь от этого? Тебе будет стыдно. Ты знаешь, что я обязан тебя задержать, тут ничего нельзя сделать… Посидишь два года, потом тебя отпустят и снова будешь таким же Ондреем, как был до этого…
Снова долгое молчание. Потом в пещере вспыхнула спичка и осветила лицо Ондрея. Он зажег сигарету. Капитану Цемдо немного полегчало, но он не двигался, стоял чуть ли не по стойке «смирно».
Через некоторое время Ондрей вышел из пещеры. С автоматом на плече, пистолетами в кармане. Он шел долго и остановился перед капитаном Цемдо. Протянул ему руку. Капитан — ему. Они долго стояли, не разнимая рук. Потом Ондрей выбросил окурок, снял с плеча автомат и подал его капитану. И два пистолета. Тогда из-за стволов и скал стали появляться люди капитана. С револьверами в руках, они окружили Ондрея.
Ондрей улыбался.
— Знаешь, Йожо, — обратился он к капитану Цемдо, — если бы на меня нашло, я бы вас всех поубивал…
Не успел он договорить, как к нему подскочил старшина и защелкнул наручники. Ондрей поглядел на них и нахмурился.
— Вот этого не нужно было, — сказал он наконец.
— Молчи и ступай вперед, — подтолкнул его сзади старшина, так что Ондрей сделал два шага вперед.
— Мы будто не были на «ты», — сказал Ондрей.
Старшина громко засмеялся. К его смеху постепенно присоединились и остальные. И только капитан Цемдо не смеялся. Он прошел несколько шагов, оглянулся на Ондрея и остановился. Его поразила слеза, которая стекала по щеке Ондрея, большая и блестящая. Она скатилась по бороде и упала на землю. Ондрей торопливо наступил на нее и горестно вскрикнул.
Он отскочил в сторону и добежал до края скалы. Старшина вытащил из кобуры револьвер.
— Не стреляй! — крикнул капитан Цемдо.
А Ондрей был уже на краю… Сначала его увидели на самом краю высокой скалы, а потом он только падал, падал и кричал…
— Так ему и надо, — сказал старшина. — Он знал свою вину… сам себя наказал!..
Капитан Цемдо заплакал. Его слезы разбивались о холодную землю.
— Что я мог сделать? Ну, что я мог сделать? — повторял он, качаясь от горя и еле волоча ноги по земле.
По земле стелился холод.
Он поднимался сквозь тонкий слой сена и облизывал спины Ярнача и Пуллы. Оба сели, зашуршали сеном.
— Ты что-нибудь слышал? — спросил Ярнач.
— Нет, а ты?
— Я тоже не слышал.
— Не хотят идти, черти чумовые, — ворчал Пулла. — Точно боятся этой желтой рожи, — показал он на луну.
— Нет, не поэтому, к луне они привыкли, — мудрствовал Ярнач, — только сегодня всякий кабан поросячий — и туда же: умным стал. А как же иначе?! Они едят корни, обработанные химическими удобрениями, едят картошку, которая всю весну, лето и осень обрабатывалась химикалиями. И эти химикалии бросились им в голову, так мне кажется. Вот у нынешних кабанов в голове и прояснилось…
Он кончил и сплюнул. И тут увидел, что Пулла хохочет, прикрываясь рукавом.
— Не смейся, — остановил он его, — а то они нас услышат.
Пулла подавил смех и потянулся за бутылкой. Потом передал ее Ярначу.
— Пей, — сказал он, — только потише, — добавил он шепотом. Ярнач взял бутылку, выпил, утерся и вернул бутылку Пулле. Пулла мгновенно ее опорожнил. Он поднял пустую бутылку, поглядел на свет и положил на сено. — Вот бы еще одну! — проговорил он с тоской и жалостью.
— У меня есть, — сказал Ярнач. — Но мы выпьем ее только утром!
Они помолчали.
Луна заливала их своим сиянием. Где-то вдалеке забрехала лиса. Ее завывание, как свежий ветерок, прорезало тишину. Какая-то тоска спустилась на землю. Ярнач вздрогнул. Он переменил позу, и у него хрустнули позвонки. Он взглянул на Пуллу и увидел, что тот засыпает. Голова его свесилась на грудь. Он его не тронул, а сам улегся поудобнее, тяжело вздохнув…