— Я предъявлю документы только старшему по званию! — и Лия посмотрела на лейтенанта, в ожидании перешагивающего с ноги на ногу. — Сестричка, ты бы за своим командиром присматривала, а не за мной. Или он калекой на всю жизнь останется! У него же гангрена скоро начнется!
— Я не знаю, сколько проживу я, зато я знаю, сколько проживете вы, лейтенант! Документы! — его лицо стало жестким. — Документы!
Лия начала медленно поднимать раненую руку
Кто-то заломил ей руку за спину так, что казалось еще одно движение и ей придется вставлять в кость спицу, чтобы срастить перелом. Что-то острое кололо в бок.
"Нож!" — девушка посмотрела через плечо и увидела солдата, державшего у ее ребер острие.
Это был все тот же молодой парень, который еще недавно так жалобно кричал, пытаясь ей помочь.
— Отпусти руку. Мне больно! — произнесла Лия через плечо.
Парень не пошевелился.
— Документы! — сказал лейтенант, делая шаг в ее сторону.
Перед глазами Лии начали стремительно мелькать картины уроков самообороны.
— Отлично! — произнесла она, когда подходящая визуализация пронеслась в памяти и сделала резкий рывок влево, с такой скоростью, что парень не успел сообразить, что происходит. Одновременно с этим она выдернула свою больную руку из клешней, и перехватила его правое запястье с ножом, своей здоровой рукой, после чего пнула солдата пяткой левой ноги в ямку под коленной чашечкой. Он рухнул на колени и взвыл от боли, ударившись ногой о камень. Лия перехватила нож из его руки и приставила его лезвием к горлу парня. Ее сердце бешено колотилось.
— Еще раз так сделаешь, и я тебе шею сломаю! — она опустила руку и положила нож себе в сапог. Форма задергалась, пытаясь ускользнуть от острого лезвия. Тунике явно не нравилось соседство с опасным для ее нитей предметом, и она начала с силой барахтаться у щиколотки ноги. Лия не обратила на нее никакого внимания.
Послышался щелчок. Она обернулась и увидела направленный в ее сторону пистолет.
— Товарищ лейтенант, не надо! У нее же ранение и контузия. Вы на ее руку посмотрите. Вся в крови! — взмолилась медсестра, глядя на вскипевшего командира.
— Последний раз повторяю. Документы! — выдавил он.
Лия потянулась к внутреннему карману формы на груди…
Ее мысли замедлились… и она нащупала трясущейся рукой в глубине ткани нужные бумаги. Сработало.
Девушка протянула лейтенанту документы в красной обложке.
Он опустил пистолет и положил его обратно в кобуру. После чего забрал бумаги и стал их внимательно изучать.
Грохот утих, и лишь где-то вдалеке звучала канонада. Передышка. Хоть это радует.
— Ваши документы, товарищ старший лейтенант!
Лия забрала дорогие бумаги и вернула их обратно в карман. Послышался гул. Черные черточки увеличивались, приближаясь со стороны леса.
— Мессеры, ложись! — закричал лейтенант и сбил ее с ног. Послышался свистящий рев падающих бомб, и земля загорелась, взметая в небо столбы смертельного дождя.
Лия прикрыла голову руками и замерла.
Сердце продолжало бешено стучать. Песок вновь и вновь сыпался на одежду и волосы. Крики и стоны раненых с трудом прорезались сквозь вой и взрывы царившие вокруг.
"Сколько можно! Пожалуйста!… не надо! — Лия начала представлять Минск двадцать первого века, спокойный, мирный Минск, где никто не умирает от взорвавшихся бомб, пуль и расстрелов, она представила свою квартиру, свою спальню. — Бесполезно… Ну, почему?"
Обстрел прекратился. Шум двигателей самолетов умолк.
Опять передышка.
Пронзительный стон раненых вырвал Лию из ее далекой мирной жизни.
"Туника, лучше бы ты меня сделала медсестрой! Было бы больше толка. Знаний у меня все равно хватает. Какой из меня командир!" — девушка встала и огляделась.
Солдаты, которые не так давно стояли около нее, сейчас были разбросаны на нескольких десятках метров. Живые вперемешку с убитыми. Раненые, пытающиеся подняться, и мертвые, которые никогда уже не встанут…
Лия замерла не в силах пошевелиться. Она не раз видела фотографии военных лет. Не раз посещала военные музеи по всей Европе. Но то, на что она сейчас смотрела, не было похоже ни на что из того, что она уже видела раньше. Даже визуализированные картинки, двигающиеся в ее сознании со сверхскоростью, не были такими ужасными, как те, которые разворачивались перед ней в реальном времени давно ушедшего прошлого, ставшего ее кошмаром.
— За что мне это? — по ее щекам бежали предательские слезы.
3
Рядом застонал раненый.
"Это всего сон, сейчас я открою глаза и проснусь! — Лия усилием воли заставила себя поднять веки. Картина, которую она увидела, была еще страшнее тех, что она видела до этого… У ее ног лежала чья-то окровавленная рука… Остальные части тела торчали из земли в метре от нее… — Лейтенант… Нис, лучше бы ты меня просто убила… Ты украла одежду, чтобы создать ту смертельную форму и забросить меня в этот страшный мир, чтобы я впитала новые ощущения, а ты затем могла высосать их из меня и стать человеком… Ты ошиблась, после такого можно стать только зверем… Но почему они не стали?" — Лия посмотрела на уцелевших солдат помогающих раненым и собирающих, в одну воронку от взрыва бомбы, тела убитых — через секунду ей стало понятно, что это не тела, а их части…
Ком подступил к горлу. Девушку замутило, она повернула и наклонила голову в сторону от торчащей из грязи побелевшей руки…
Кто-то опять застонал.
"За спиной", — придя в себя, Лия повернулась и увидела того самого семнадцатилетнего парня, который не отходил от нее два десятка последних минут.
Его глаза были закрыты, а правая рука, которой он недавно держал нож у ее спины, сейчас зажимала рану на шее, из которой струилась кровь, стекая за шиворот грязной солдацкой формы.
Лия сделала несколько шагов и наклонилась к нему.
— Сестра! — позвала она, чужим голосом.
Никто не отозвался.
Лия посмотрела вокруг и заметила край белого халата, торчащий из земли в нескольких метрах от нее.
— Не-е-е-е-е-е-е-е-ет! — пропела она смертельную песню… и начала визуализировать…
Лия представила, что стоит перед лейтенантом и сразу же отдает ему свои документы. Вот она протягивает ему бумаги. Он внимательно читает каллиграфически правильный почерк, возвращает документы ей обратно, и они все уходят с этого заброшенного поля…
Лия раз за разом прокручивала визуализацию…
Ничего.
Парень застонал и открыл глаза, голубые как мирное небо.
Лия очнулась.
Быстрым движением она вытащила из своего сапога нож и разрезала верхний слой бинта на своей раненной руке. Еще мгновение и она уже перевязывала окровавленной лентой его шею.
Парень больше не стонал. Он смотрел на нее невидящим взглядом и не двигался. Лишь его грудь то слегка поднималась вверх, то с шумом опускалась вниз, дыхание замедлялось…
Лия посмотрела на свою форму и положила руки, крест-накрест, на шею парня поверх повязки.
Ничего не произошло.
— Если ты мне сейчас не поможешь, то я пущу себе пулю в голову… Ты меня слышала?
Ткань не двигалась.
Лия потянулась за ружьем.
Ткань зашевелилась.
— Так-то лучше! — девушка положила руки обратно и представила, что кровь под ее пальцами, пропитавшая бинты насквозь, замерзла над самой раной на шее солдата… — Теперь твоя очередь!
Рукав зашевелился. Тонкие нити начали вгрызаться в кровавый лед и стали прижигать клетки крови, образуя на ране твердую непроницаемую пленку.
Руки девушки обмякли, и она легла на мягкую землю рядом с раненым.
— Как же я устала, — прошептала она, глядя на белые пушистые облака. Они напомнили ей свои волосы, которые сейчас лежали на земле как промасленный жгут.
— Я тоже…