А вот другие грехи Гелиос излучала в полной мере. Тиамат сжал крепче её руки, открывая своё сознание, все свои чувства для ангела, и её грехи потекли в его тело ровным потоком солнечных лучей.
— Полегче, — улыбнулась она. — Сам питаешься, а мне не даёшь?
— Твоя кожа не горячая, — ответил он. — У кого ты опять насосалась крови?
— Лордёныш, — Гелиос кокетливо вытянула губки. — Кто бы это ни был, его здесь нет. Да и кто может сравниться с моим любимым кормом?
Тиамат сжал губы в линию, радуясь, что на красной коже было незаметно как сильно он краснел.
— Не виляй.
Гелиос закатила глаза.
— Это кровь одного из моих солдат, — ответила она. — Ворчи сколько хочешь, но пить постную дрянь из пакетиков, как беззубый паралитик, мне не позволяет моё положение в обществе.
Тиамат беззвучно передразнил её, выпустив из объятий, дёрнув тяжёлыми перепончатыми крыльями. Этикетом кровососов он никогда не интересовался. Знал только, что для вампиров и ангелов считалось позорным пить кровь детей, свежих мертвецов и людей в коме. Питание — процесс интимный и часто немёртвые пили кровь у тех, к кому испытывали сексуальное влечение.
Потому Тиамат так бесился из-за охоты Гелиос.
Убрав руки в карманы камзола, ангел окинула демона придирчивым взглядом. Тиамат был одет в расшитую синими бриллиантами рубашку без пуговиц и с прорезями для крыльев, полы которой были заправлены в чёрные брюки.
— Я твои стволы за километр вижу, лордёныш.
— Можешь меня обезоружить и раздеть, — он хмыкнул, подавшись вперёд. — Кинжалы заметны?
— ...нет.
— Вот и хорошо, — он зарылся пальцами в волосы. — Пусть нервничают только демоны.
Огнестрельное оружие было неэффективно против кровососов — они двигались быстрее пули. Этот урок Тиамат усвоил ещё в детстве.
Желая поддеть свою жену, демон окинул её взглядом, но не нашёл ни намёка на оружие. Расслабиться во вражеском логове Гелиос не могла, на рукопашный бой полагалась редко. Её метательные ножи тоже были тщательно спрятаны, и Тиамат не нашёл их, хотя и старался.
— Дашь провести полицейский осмотр? — он игриво вскинул брови.
— Ещё успеешь меня облапать, — пальцем ангел игриво провела по его груди. — Для начала ты взглянешь на то, ради чего в этом замке собрались я и эти две выскочки.
Тиамат потёр затылок и тяжело вздохнул.
— Хоть бы раз устроили пикник на природе, а не развязывали очередную войну.
— Ну что ты, лордёныш? Ты же тогда умрёшь со скуки.
Закатив глаза, Тиамат шлёпнул свою жену по ягодице. А потом хмыкнул, вспомнив о её положении в обществе, о её статусе. Кто ещё мог похвастаться тем, что ему оказывалась честь шлёпнуть вредную генеральшу ангелов по её шикарной заднице?
В ответ Гелиос ущипнула его чуть ниже спины. Её месть никогда не заставляла себя долго ждать.
Они шли по бесконечным лабиринтам коридоров сквозь окна которых проникал серебристый свет искусственного подземного светила — ядра. Оно не давало тепла, да и светилось только из-за сил живущих здесь демонов.
Тиамат был мальчишкой, когда побывал в столице. И тогда ядро было тусклым, невыразительным, не впечатляющим. Сейчас же оно сияло, словно полная Луна в безоблачную ночь.
Интересно, кто так сильно напитал ядро своим могуществом? Двадцать лет назад в столице не жила королева демонов Дивена, которая могла взглядом обратить человека в камень. Здесь не было её советника Аваритии, перед которым выслуживались едва ли не все золотые демоны мира. Да и... тогда Тиамату не подчинялись все существующие в мире грехи.
Впрочем, двадцать лет назад здесь не было и старейшего, как мир, саркофага.
Гелиос вела его за собой, держа за руку. Однообразные коридоры сменялись просторными залами, картинными галереями, лестницами и вновь коридорами. Тиамат запомнил маршрут. Он хорошо ориентировался даже в запутанной местности: будучи истребителем нежити он часто устраивал своим целям засаду. К тому же, он отметил некоторые особенности замка.
Он был напичкан оружием. Тиамат заметил больше сотни тайников с кинжалами, пистолетами, метательными ножами, мечами...
Дивена никогда бы не додумалась так умело спрятать орудия убийства. Об этом заботился второй Центаури. Тот, кто сильнее всех пёкся о её безопасности, тот, кто, как и Тиамат, с пелёнок учился убивать.