Гил отвлёкся, дав Тиамату пару мгновений для размышления. Ясно. Нефилим так же самоуверен и высокомерен, как и его отец.
Малолетний говнюк.
И что же с ним делать? Очевидно — убивать и бежать из эры наказаний. Но что такое эта эра? Карманное измерение? Иллюзия? Перемещение во времени? Проклятие? Магия вуду?
Чем бы оно ни было, мрачный пейзаж вокруг, плотный душный воздух и вулканический пепел не предлагали живописного разнообразия красок. А потому единственным ярким пятном, которое тут же бросалось в глаза, был только нефилим.
Тиамат с детства обучался бороться с нежитью и потому прекрасно знал, что магия такого типа ограничена либо во времени, либо в пространстве. Если подождать достаточно долго, иллюзия рассеется, а он сам вернётся в замок королевы и очнётся в объятиях супруги. Второй вариант — уничтожить источник энергии, создающий иллюзию. В его случае — Гильгамеша.
Но сперва нужно притупить его бдительность. А для этого нужно выглядеть достаточно тупым. И главное — не переусердствовать.
— Проклятье мумии? — дёрнул бровью Тиамат. — Слушай, я всего лишь постучал по крышке гроба. Не я вскрыл могилу и притащил его из Египта.
Сработало. Судя по взгляду Гильгамеша, тот потерял веру в своего отца. Тиамат сощурился, вглядываясь в его ауру, и увидел идущую от нефилима волну насыщенного оранжевого цвета. Тщеславие. Малолетний ублюдок доволен собой.
Малолетний ли?..
— Не поверишь, но ты почти прав, — хмыкнул Гил. — Народ Сехемхета создал хитрую конструкцию. Из саркофага выплёскиваются силы существ, принесших себя в жертву, и самого Первого, запертого здесь.
Первого?
Гил напал. Он сделал выпад, пытаясь остриём проткнуть грудь Тиамата, но демон взмахнул крыльями и ушёл в сторону от удара. Стиснув зубы, он в ответ наотмашь махнул оружием, направив в сталь чёрный грех уныния. Если бы он задел Гила, нефилим рухнул бы без сил от мощи этого греха.
Вот только Гил с хохотом уклонился.
В каждом его лёгком движении, в каждом ударе, замахе, увороте Тиамат видел сильное влияние Гелиос. Пару раз она тренировала его сражаться на мечах. И каждый урок из лёгкого унижения превращался в надирание демонической задницы.
Но все же, кое-что он прекрасно усвоил. Во-первых, от её выпадов лучше уходить вправо и взлетать, во-вторых, порой её нужно отвлекать движениями хвоста и, в-третьих, лучше, блин, не провоцировать Гелиос на драку.
Выпад. Хорошо. Вот только его нужно было дождаться. Гильгамеш своим длинным мечом атаковал, как ненормальный, в то время как Тиамат не мог ни приблизиться к нему, ни ударить в ответ, ни отбить громоподобный удар. Обрушившись на скалу, он раскалывал её на части. Тиамат не хотел знать, что случится с его черепом, если миленький и воспитанный сынок сможет по нему попасть.
Демон летал медленнее нефилима, менее ловко, менее маневренно. Гил наступал на него свирепой, бешеной силой и явно не собирался церемониться. Он жаждал крови, и Тиамат не знал, что было причиной такого неостановимого гнева: личная неприязнь или же приказ Первого. И Тиамат, как никто другой, мог понять ненависть ребёнка к родителю.
Мечи свистели в раскалённом воздухе, их звон смешивался с руганью и рычанием как демона, так и нефилима. И чем дольше длился поединок, тем сильнее новоиспечённый отец убеждался, что перед ним маменькин сынок.
Выпад!
Тиамат взлетел, замахнувшись мечом и, пока Гил был отвлечён, метнул нож промеж его глаз. Голова нефилима резко откинулась назад, он рухнул, как подкошенный. Сияющие солнечным светом крылья исчезли, а из раны хлынула кровь. Кровь, которая тут же загорелась на воздухе.
Тиамат сощурил взгляд и, подойдя, выстрелил нефилиму в плечо золотой пулей. Теперь малолетнему говнюку будет сложно и держать меч, и лечить раны.
Склонив голову, Тиамат какое-то время вглядывался в лицо Гила, но не испытал ни ужаса от его глубокой раны, ни мук совести, ни грусти. Он не знал нефилима. Это была иллюзия, созданная неким Первым. А значит не стоило переживать, что рана родного сына не вызвала в душе никаких чувств.
Это очередной агрессивный говнюк, который хотел убить Тиамата. И с такими демон разбирался жёстко и без шанса отомстить.
Исключением была только его жена.
Он огляделся, ожидая, что иллюзия рассеется, но этого не произошло. Глухая, скучная и безликая эра наказаний не собиралась пропадать и возвращать Тиамата в реальный мир.
Нефилим расхохотался.
И Тиамат похолодел, услышав из его рта голос Гелиос.