Его одежду доставили слуги. А собирал чемоданы чёртов биологический папаша, решивший, что его сын обязан роскошно выглядеть при дворе. Тиамат бросил на чемоданы короткий взгляд и продолжил осмотр. Под журнальным столиком, в тумбочках и за зеркалом он нашёл кинжалы: Гелиос не признавала огнестрельного оружия.
Из ванной раздался громкий всплеск. И лишь услышав его, Тиамат осознал, как на самом деле тихо в комнате, хотя в замке кипела жизнь: мельтешили слуги (очень немаленьких размеров), вампиры с ангелами выбивали друг другу клыки, споря о происхождении, зелёные демоны разносили в пух и прах всех, кто был ниже их по званию. Стены у комнаты невероятно толстые. Это хорошо: никто не сможет их ни пробить, ни подорвать.
Пора к психотерапевту? Пожалуй.
Дверь в ванну не была закрыта. Тиамат хмыкнул и подошёл ближе, заглянул в щёлку.
Гелиос встретилась с ним взглядом, лёжа в изогнутой дугой ванной, вмонтированной в пол. Улыбнувшись, она закинула ноги на бортики, изогнулась и запустила руку между бёдрами.
— Я уже говорил, что ты больная извращенка? — произнёс Тиамат, войдя внутрь.
— Я? — она улыбнулась, но позы не сменила, даже когда демон вошёл в ванную комнату. — Твоё лицо здесь бывает чаще, чем моя рука.
Он усмехнулся, сев на бортик.
— Не слышал возражений.
Гелиос улыбнулась в ответ, скользнув взглядом по его телу и прикусив губу. Руку она всё ещё не убирала.
— Как твоя рана? — спросил он, глядя на перевязку. Рядом с Гелиос из-за её вызывающего поведения ему всякий раз было сложно соображать.
— Больно, — произнесла ангел, кокетливо вытянув губки. — Приласкаешь меня?
— Гелиос, — он кашлянул в кулак. — Твоя регенерация не работает. Я могу причинить тебе боль.
— М-м-м...
Она откинула голову назад и закрыла глаза, изгибаясь, пальчиками водя вдоль половых губ. Вода в ванной пошла волнами от её ритмичных движений. Тиамат какое-то время смотрел на неё, после чего протянул руку, сжал упругую грудь, провёл когтями по отвердевшему соску, нажал на него. Ангел вздрогнула.
— Неужели ты не воспользуешься моей беспомощностью? — промурлыкала она. — Ты меня разочаровываешь.
— ...слишком лёгкая победа, — выдохнул он, проведя пальцами по её шее, скользнув к животу.
— Считай это мотивацией, — прошептала она. — Чтобы тебе ещё сильнее хотелось взять надо мной верх.
— Гелиос, ты ранена.
Вместо ответа она схватила его ладонь и завела её ниже. Прежней ангельской силы в ней не было, но Тиамат был до того заворожён зрелищем, что не смог сопротивляться. Кончики пальцев скользнули по её разгорячённой плоти, но Гелиос не остановилась на этом. Закусив губу, она погрузила глубоко внутрь два пальца демона.
Тиамат содрогнулся и глухо простонал вместе с Гелиос. Она — от приятных ощущений, он — от обрушевшегося на него взрыва похоти. Этот грех был самым сладким, самым приятным, самым дразнящим, и без прикосновений Гелиос, без её ласки, поцелуев, объятий, у Тиамата начиналась невыносимая ломка.
Он встретился с ней взглядом. Гелиос игриво улыбнулась, маня его к себе, кокетливо взмахивая ресницами, крепко сжимая его руку. Тиамат сощурится и пустил по её телу разряд страха, потом гнева.
Не сработало. Даже будучи беспомощной, уязвимой, она ничего не боялась.
— Ну же, лордёныш, — она подалась вперёд и от того, как её мышцы сдавили пальцы Тиамата, у демона закружилась голова. — Или тебе комфортнее, когда я сверху?
Она поднялась, и пальцы Тиамата выскользнули из неё. Вода стекала струями по её телу, и единственное, чего хотелось парню — слизать мерцающие в золотистом свете капли. Склонившись, ангел поцеловала его, и демон совершенно потерял голову.
Она всегда целовалась, как хищница — будто бы не желая доставить удовольствие, а попробовать на вкус. И Тиамат млел от её эгоизма.
Он сжал её плечи, скользнул когтями вдоль позвоночника. Гелиос вздрогнула от этого прикосновения, а Тиамат, наслаждаясь чувствительностью её тела, пустил по нему неровный и яркий, как звёздная вспышка, поток похоти.
Ангел перестала дышать от возбуждения, задрожала, не смогла устоять на ногах. Тиамат подхватил её, закинул себе на плечо, хотя сам едва мог унять дрожь.
— Зас... — выдохнула она. — Засранец.
Он не смог ответить. Не смог и дойти с ней до комнаты, чтобы опустить беззащитную Гелиос на мягкую постель и не причинить ей больше боли. Вместо этого он поставил её на пол, прижал к стене своим телом, впился поцелуем в губы, крепко сжимая запястья. Тяжело дыша, она извивалась, и Тиамат наслаждался каждым движением её разгорячённого, упругого тела.
Подумать только... пару часов назад они дрались так, что, будь они обычными людьми, ни один из них бы не выжил.