Колльер сидел сгорбившись, положив локти на колени. Руки его бессильно повисли. Он чувствовал себя таким опустошенным, будто все его нервы были полностью уничтожены. Медленно он произнес:
— Так ты устроила бой с Венцелем… ради этого? — Он указал глазами на блокнот.
Модести продолжала делать вращательные движения плечом и рукой. У нее болели все мышцы, и рана в руке начала пульсировать, но в целом она чувствовала, что силы еще есть.
— Это был единственный способ подобраться к Макуиртэру. Вернее, к его блокноту.
Колльер замотал головой, словно пытаясь что-то стряхнуть.
— Но ты же не могла знать, что он примется лапать тебя…
— Я видела, что он испытывает мальчишеское желание дотронуться до меня. Он попытался сделать это еще в самую первую ночь, при обыске. Я не сомневалась, что, если я буду обнажена и изображу слабость после боя, он наверняка не сможет удержаться… — Модести поморщилась. — Конечно, мне вовсе не хотелось получить эту рану, но что было делать, когда затея с ударом в пах не удалась. Так или иначе, это помогло мне свалиться в его объятия после поединка.
Колльер обескураженно смотрел на нее. Внутри у него как будто что-то оборвалось.
— Но, — он снова тряхнул головой, — ты же не могла точно знать, что Венцель не убьет тебя…
Модести с состраданием посмотрела на его измученное лицо, наклонилась вперед и ласково взяла его голову в свои ладони.
— Теперь я это знаю, вот что главное. Ну что ты, милый. Не думай об этом. Еще одно усилие, и мы будем на пути домой.
Гарвин выпрямился и удовлетворенно посмотрел на свежую запись, только что появившуюся в блокноте Макуиртэра.
На одной из первых страниц блокнота содержался план действий бандитов после обнаружения сокровищ: «Г. бер. рук-во. Под-ка и исп-е захорон-я в пещ-е Танджи и ост. (Необ-я разведка местн-ти, см. выше)».
На оставленном рядом свободном месте было приписано: «М.Б. и ее ком-а? Договор-ся с Г. об их уничтож-и».
Следующая запись казалась частью первоначального плана, а может быть, добавлением к нему: «Уничтож-е С.Л. и „сессны“. Бомба с час. мех-м для взрыва в полете».
Вилли Гарвину отлично удалась эта запись. Он передал блокнот Модести и бросил журнал Скита в маленький костерок, который он развел, чтобы вскипятить воду. Некоторое время Модести тщательно изучала подделку, потом улыбнулась.
— Великолепно, милый мой Вилли.
Стив спросил:
— А что будет, когда Макуиртэр обнаружит пропажу блокнота? Вдруг он догадается, что ты взяла его?
Вместо Модести Стиву ответила Дайна, сидящая рядом с ним:
— Да как же он догадается, Стив! Чтобы после такого изматывающего боя, раненная в руку, Модести смогла вытащить у него блокнот? Ни за что это не придет ему в голову! Макуиртэр будет его искать везде, только не здесь.
— Да это же просто золото, а не девушка, — с гордостью произнес Вилли. — Красивая, сексуальная, да еще и умная вдобавок. Неплохо у меня получилось — подцепить такой клад.
Дайна вспыхнула и закрыла лицо руками.
— Ты шутишь! Я слишком высохла здесь, чтобы быть красивой. И грудь у меня тоже высохла… Представляю, на что я похожа…
Гарвин ласково улыбнулся.
— Ты прелестна, милая, — нежно сказал он.
Примерно через полчаса они услышали звук двигателей «сессны», совершающей посадку неподалеку от входа в долину. Прошел еще час. За это время охранники должны были разгрузить самолет, закрепить его тросами, чтобы он не опрокинулся от мощных порывов ветра, дующего по ночам в пустыне. Потом они наполнят баки горючим. Модести хорошо представляла себе последовательность их действий. Два дня назад, когда Скит Лоури утром вышел из общей комнаты, она услышала, что самолет поднялся в воздух буквально через десять минут. Именно столько времени требуется, чтобы вставить свечи, — те свечи, что по ночам хранятся у Деликаты.
В комнату вошел Скит Лоури. Дверь закрылась, и, как всегда, охранники заперли ее на тяжелые стальные засовы. Летчик прошел к пустой койке, бросил на нее одеяло и закурил сигарету. Взгляд его лениво скользил по помещению.
— Привет, Скит, — сказала Модести.
— Привет, мэм. — Вытащив из кармана пачку сигарет, Лоури пробрался к ним. — Закурите?
Каждый взял по сигарете. Без всякого интереса Скит проговорил:
— Я слышал, вы дрались с Венцелем, мэм. Прикончили его, да?
Модести кивнула.
— И еще я кое-что добыла, Скит. Ты видел когда-нибудь записную книжку Макуиртэра?
Пилот хмуро улыбнулся.
— Надоело глядеть на нее. Кто-нибудь высморкается, а он тут же записывает.
Вилли подал ему открытый блокнот.
— А ты знаешь, что еще там написано? Взгляни-ка. Это место тебя может заинтересовать.
Брови Скита слегка приподнялись. Он взял блокнот и стал внимательно изучать открытую страницу, не спеша расшифровывая про себя сокращения. Вдруг его лицо напряглось, словно окаменело. Он перечитал всю страницу. Наконец поднял глаза и медленно произнес:
— Ну и ну. Я третий раз работаю на Пристайна. Всегда все было нормально. И вот что, оказывается, он задумал на этот раз.
Модести пояснила:
— Наверное, на этот раз дело слишком крупное, чтобы оставлять свидетелей. Даже таких молчаливых, как ты, Скит.
— Я просто исчезну, — ответил пилот, возвращая блокнот.
— Нет, считай, что ты просто нашел себе другую работу. Ты вывезешь нас отсюда. Скит. Мы платим двадцать тысяч долларов.
Лоури задумался, покусывая губы.
— Очень рискованно, мэм. Я высоко ценю вашу услугу, но все же вы просите за нее слишком много. Лучше мне завтра просто улететь и больше не возвращаться.
Модести покачала головой.
— Мы срываемся через два часа. Все уже продумано. Шума не будет. Двадцать тысяч долларов. Скит, если ты согласишься. А если нет, мы просто избавимся от тебя. Вилли умеет обращаться с «сессной».
Скит Лоури глубоко вздохнул.
— Она не полетит, мэм. Свечи у Деликаты.
— Верно, — ответила Модести, затягиваясь. — Но у тебя есть запасной набор. Скит. И ключ. Ты скорее позволишь выколоть себе один глаз, чем доверишь кому-либо распоряжаться твоим самолетом — на земле или в воздухе.
К удивлению Колльера, Скит Лоури вдруг широко улыбнулся. Некоторое время он пристально смотрел на Модести и наконец сказал:
— Похоже, вы хорошо меня знаете.
— Именно так. Ну что, по рукам?
— По рукам, мэм.
Колльер почувствовал огромное облегчение. Он понял, что последняя фраза этого странного человека полностью исключает всякую возможность измены. Теперь вся преданность Скита Лоури безраздельно будет принадлежать Модести Блейз. До тех пор, пока она платит по счету.
Американец выпустил тоненькую струйку дыма и оглядел камеру. Колльеру показалось, что он хочет о чем-то спросить, но в этот момент Модести быстро встала, снова шевельнула раненым плечом и сказала:
— Кое-какие детали надо еще обсудить. Пройдись со мной, Скит. Я хочу немного размяться.
— Конечно.
Они медленно пошли к двери. Проводив их взглядом, Вилли заметил:
— Отлично. Самое время заняться мишенью. Надо поставить койку стоймя и привязать к ней сложенные одеяла. Давай твое, Стиви.
Колльер встал.
— Мишенью? — растерянно переспросил он. Он не мог понять, что имеет в виду Гарвин.
— Нужна мягкая мишень. Модести хочет проверить стрелы — вдруг стабилизаторам требуется доводка. Мишень должна быть такой, чтобы стрелы не сломались.
Через десять минут после полуночи Модести Блейз вынырнула из древнего водовода в освежающую прохладу ночи. На этот раз она ползла довольно долго — частично из-за раненой руки, частично из-за того, что ей пришлось толкать перед собой лук и стрелы. В кармане лежало конго, сделанное Вилли из куска твердого дерева.
Она осторожно распрямила лук, примерилась. Упор для руки на дюйм ниже середины лука, как и привыкла Модести. Это оружие было настоящим произведением искусства. Впрочем, и стрелы тоже. К ее удивлению, только одну из них пришлось слегка подправить после испытаний в камере. Даже самому Вилли Гарвину нелегко было добиться такого совершенства, пользуясь тем жалким подобием инструментов, которые оказались в его распоряжении.