Женщина с печальными глазами в зеркале была ей очень хорошо знакома, и когда-то она поклялась, что больше никогда не увидит ее.
Она же обещала себе, черт возьми! Она обещала, что никогда больше не подпустит ни одного мужчину настолько близко, чтобы он мог причинить ей эту боль. Но она допустила такое и теперь расплачивается за свою ошибку. Трясина унижения уже была готова сомкнуться над ее головой, душа ее с ужасающей неизбежностью.
Она ненавидела это чувство. Ненавидела его!
Вдруг нежный атлас пижамы показался ей грубым, как власяница, и слишком ярко напомнил ей то, что она хотела забыть. Она сбросила верхнюю одежду, потом сорвала с себя пижаму и со всей силой зашвырнула ее в мусорную корзину около раковины.
Она начала носить красивое белье только в прошлом году, изрезав в клочья все интимные детали туалета и выбросив их на втором году брака после того случая, когда муж с особой жестокостью отверг ее. Он сказал, что толстухи не должны выставлять на обозрение так много своего тела.
Толстуха!
В ней было на пять фунтов меньше ее идеального веса, но для ее мужа это было недостаточно хорошо.
Почему она оставалась в браке с Лансом так долго?
Она не могла сейчас ответить на этот вопрос, тем более что уже тысячу раз задавала его себе.
В голову приходил только один ответ — она просто выросла с чувством, что не имеет права быть счастливой. В семье ее не любили. Совершенно естественно, что муж тоже решил не любить ее.
Стук в дверь заставил ее отвести взгляд от зеркала.
— Аманда, вы в порядке?
Должно быть, она задержалась дольше, чем думала.
— Все хорошо. Я уже выхожу, — откликнулась она правдоподобно спокойным голосом.
Единственное, что она могла сделать, чтобы смягчить боль от неосознанного отказа Саймона, — это не дать ему понять, насколько глубоко он ранил ее. Хорошо хоть ее унижение не было публичным, как это бывало с Лансом.
Она снова натянула одежду, не беспокоясь о том, что на ней нет белья. Саймон ничего не узнает. Ей понадобилось больше, чем обычно, времени, чтобы заколоть волосы, — так сильно дрожали пальцы. Придется взять себя в руки до того, как она выйдет отсюда. Закрыв глаза, она глубоко вдохнула, сосредоточившись на том, чтобы дышать спокойно и побороть стресс.
Это был психологический трюк, которому ее научил кто-то из друзей еще в школе. В большинстве случаев он срабатывал.
Аманда застегнула молнию на чемодане. Она встала в пять утра, поспав всего несколько часов.
Саймон полностью выслушал ее, не прерывая, когда она обрисовывала в общих чертах свои соображения о наилучшей стратегии объединения обеих компаний. Он даже позволил ей представить все ее аргументы в пользу слияния, не делая почти никаких замечаний. Он не спорил ни с каким пунктом, не давая ей возможности в споре протолкнуть свои идеи.
А ей было все равно.
Она почувствовала облегчение, когда он не захотел вступать в дискуссию, потому что все, чего она хотела сейчас, — это закончить презентацию и убраться подальше отсюда. К одиннадцати она была в своей комнате и через пять минут начала упаковывать вещи.
Ей необходимо было остаться и попытаться убедить его, но она не могла. Хотя работа являлась для нее самой важной вещью в жизни, она не могла вытерпеть нарастающее чувство унижения от своей ошибки. Даже несмотря на то что это была важнейшая веха в ее пятилетнем карьерном плане.
Она сделала все, что в ее силах.
Если Саймона не удалось убедить, может быть, Дэниелу действительно стоит подумать о том, чтобы послать в Порт-Малкуин другого переговорщика. У нее внутри все сжималось от этой мысли, но она уезжает. Сегодня. Этим утром. Она была полна решимости попасть на первый же паром, уходящий с острова Саймона.
Пятнадцатью минутами позже она пошла искать Джейкоба, чтобы сказать ему о своем отъезде. Она нашла его в кухне.
Когда она вошла, он поднял глаза, окинув взглядом ее идеально отглаженный костюм.
— Через несколько минут у меня будут готовы кукурузные булочки. Хотите к ним бекона или колбасы?
— Нет, спасибо.
— Не самая хорошая идея начинать день, не получив хоть немного протеина.
— Я остановлюсь где-нибудь позавтракать, когда вернусь в Порт-Малкуин. — Это была ложь. Она знала, что в ближайшее время не будет есть, но этот небольшой обман не навредит никому, а Джейкоб не станет уговаривать ее.
— Едете сегодня набольшую землю?
— Да.
— Успеете вернуться к ужину?
— Я вообще не вернусь. Я пришла поблагодарить вас за гостеприимство и сказать, что уезжаю.
— Гостеприимство не мое, мисс. Кровать, в которой вы спали, принадлежит боссу. И он покупал еду.
— Тогда будьте добры поблагодарить его от моего имени.
— Почему бы вам не сделать это самой? Он наверняка скоро спустится к завтраку.
От одной только перспективы снова увидеть Саймона ее затошнило.
— Я не хочу опоздать на паром. — Хорошо. Ее голос был ровным, профессионально лишенным эмоций. Она даже заставила себя улыбнуться, надеясь, что это получилось хоть сколько-нибудь правдоподобно. — Давайте честно, Джейкоб, нет никакой гарантии, что Саймон вообще спустится к завтраку.