— Джилл…
— Пожалуйста, Аманда. Я еще ни разу не волновалась так с тех пор, как получила эту работу.
Это говорило о многом. Джиллиан исполняла эпизодическую роль в сериале уже в течение шести лет, дольше, чем Аманда состояла в браке. Она была если и не звездой, то профессионалом.
— Ладно, я попытаюсь. — Ей не верилось, что она сказала это. — Но я не могу ничего тебе обещать.
— Спасибо, дорогуша! Ты самая лучшая подруга, о такой можно только мечтать. Я ведь уже недавно говорила тебе это?
— На прошлой неделе — нет, — со смехом ответила Аманда. Джиллиан всегда приходила ей на помощь. Она была надежной опорой для Аманды на протяжении всех трех лет ее жуткого замужества и тянувшегося еще целый год отвратительного бракоразводного процесса. — Но послушай, если мне не удастся посмотреть сегодня, ты сможешь переслать мне кассету экспресс-почтой?
— У меня сегодня такое настроение, что я и сама бы прилетела к тебе с кассетой, чтобы мы вместе посмотрели ее, но, к сожалению, я должна работать завтра и в пятницу.
Такого энтузиазма по поводу работы ее подруга не проявляла ни разу за все годы их знакомства.
— Эй, а может быть, ты прилетишь сюда на выходные?
Предложение было встречено молчанием. Потом в трубке прозвучало озабоченное:
— Аманда, с тобой все в порядке?
Проклятие. Почему лучшие подруги так догадливы?
— Я просто спросила: не хочешь ли ты приехать в конце недели? Мы могли бы прогуляться по Сиэтлу. Почему обязательно должно что-то случиться?
— Потому что, когда дело касается работы, ты хуже клизмы в заднице. Ты так погружаешься в нее, что могла бы дать фору буддийскому монаху.
Аманда совсем не чувствовала себя монахом, точнее, монашкой, особенно когда думала о Саймоне Бранте, поскольку это будоражило ее гормоны не хуже, чем сахар возбуждает кроликов.
— Тут в деле появилась проблема, которую я пытаюсь уладить, — призналась она.
— Какая проблема?
— Большая. — Проблема ростом под два метра.
— Дело дрянь, дорогуша. Мне жаль.
— Мне тоже. Но я не собираюсь сдаваться.
— Конечно, не сдавайся. Сдаваться тебя заставляли только мужчины, в остальном ты ведь привыкла биться до последнего.
Проезжая в третий раз за последние двадцать минут по одной и той же дороге, Аманда почти утратила уверенность в своей способности биться до последнего. Где же этот чертов поворот? Она уже дважды пропускала его и, чтобы не пропустить снова, ехала медленнее, чем шла бы пешком. Стоп. Что это за просвет между деревьями? Это он и есть. Тщательно замаскированный спуск на подъездную дорогу к дому Саймона можно было принять за естественную прогалину в тянущихся вдоль дороги зарослях.
Эрик говорил, что Саймон — скрытный субъект, но это было уже просто смешно. Кто-нибудь из них мог бы предупредить ее, что въезд в его владения спрятан, как вход в тайное убежище. Не то чтобы Саймон вообще ничего не говорил. Он сказал Эрику, чтобы тот объяснил ей, как ехать, и пустил все на самотек.
Хорошо, что он всего-навсего деловой партнер, а не ее приятель. Тяжело было бы мириться с таким поведением любовника.
Аманда подъехала к воротам прежде, чем успела развить эту тему в своем воображении.
Она остановила взятый напрокат «таурус» и опустила боковое стекло. Ей открылся доступ к маленькой черной коробочке, судя по всему, переговорному устройству. Аманда высунула наружу голову, с наслаждением вдыхая свежий, напоенный ароматом леса воздух, и затем нажала расположенную под коробкой красную кнопку.
— Да? — Она безошибочно узнала этот сварливый голос. Аманда слышала его всего лишь один раз, но забыть домоправителя Саймона было невозможно.
— Это Аманда Закери.
— Уже целых двадцать минут дожидаюсь вас, мисс. Не стоит опаздывать, если вы хотите застать хозяина вне лаборатории.
Она посмотрела на коробку и напомнила себе, что это бизнес. Ради дела она может не обращать внимания на ворчливость эксцентричного старика.
— Мне жаль. Я пропустила поворот.
— Думаю, вы пропустили его не один раз, если вам понадобились дополнительные двадцать минут.
Этот мужик, случайно, не из полицейских, что следят за временем парковки?
— Поскольку я и так уже опоздала, может быть, вы будете так добры, что откроете мне ворота, чтобы я не заставляла больше ждать вашего работодателя?
— А он еще не выходил из лаборатории.
Она проигнорировала еще один провокационный выпад и сказала только:
— Ворота.
— Не могу.
— Вы не можете открыть ворота? — Совершенно обескураженная, она тупо смотрела на черную коробку.
— Верно.
— Они неисправны?
— Нет.
Злость возобладала над растерянностью и здравым смыслом.
— Тогда что же мешает вам открыть эту чертову штуку?
— Вам придется выйти из машины. Я должен визуально удостовериться, что это вы, перед тем как открыть ворота.
— Как вы собираетесь опознавать меня, если до этого никогда не видели?
— Не стоит раздражаться. Я делаю свою работу. У меня есть ваше фото. Не спрашивайте, как оно у меня появилось, я не делюсь своими секретами с кем попало.
Ради всего святого.
Она вышла из машины и встала так, чтобы над дверью были видны ее голова и плечи.
— Я хотел бы иметь возможность видеть вас целиком, если вы не против.