По лицу Антарес пробежала тень.
– Сделаешь это, и я...
– Да-да, моя королева?
Она помедлила. Дейн чувствовал лёгкое покалывание в затылке. Это же покалывание он чувствовал и в VIP-комнате. Значит, именно так реагирует тело на вторжение в сознание. Когда вампир читает мысли, это сказывается лёгкой головной болью, будто бы кто-то невидимыми пальцами перебирал мозг сквозь кости черепа. Что искала Антарес именно сейчас? Подходящую пытку для Дейна? Ей будет сложно найти что-нибудь стоящее, потому как мазохисту не страшна никакая бо...
– Исчезну ещё на девять лет.
Дейн помертвел.
– Значит, мазохисту не страшна никакая боль? – Антарес провела пальцем по его нижней губе. Её кожа была холодной, но мягкой.
Дейн закрыл глаза и, сжав холодную ладонь Антарес, прижал её к своим губам.
– Мне будет тридцать, – произнёс он, вглядываясь в её непроницаемые, мерцающие потусторонней силой глаза. – Я буду стар.
Антарес надменно вскинула брови. Дейн не сразу осознал свою ошибку. Антарес была намного старше его, как минимум, в десять раз. И, назвав тридцатилетие старостью, он одновременно назвал и Антарес старухой.
– Рядом с тобой я буду выглядеть, как совратитель несовершеннолетних, – он едва заметно улыбнулся. – Сколько тебе было лет, когда ты стала вампиром? Семнадцать?
– Удивительно, каким красноречивым становится мужчина после оргазма.
– Королева... – Дейн вновь покраснел. – Мне, конечно, стыдно, но ты сама решила надавить именно туда.
Она лишь пожала плечами. Дейн огляделся. Вдвоём они давно вышли из Цветка, и сейчас шли по оживлённым даже поздней ночью улицам Лос-Анджелеса, точно пара любовников.
Как странно. Дейн после долгих поисков нашёл женщину своей мечты, отыскал её после девяти лет бесплодных скитаний. Антарес перевернула всю его жизнь. Дейн то терял надежду вновь встретиться с королевой вампиров, то обретал её вновь, то держался подальше от серебра, то вторгался на службы в церкви. Но никогда он не позволял себе расслабиться. Он усердно учился, чтобы ей было интересно с ним, он занимался спортом, чтобы быть привлекательным для неё, он общался с людьми, чтобы найти к ней подход, и он без конца тренировал свой дар к некромантии, чтобы быть полезным королеве. Родителей обрадовала произошедшая с сыном перемена, Дейн был счастлив в своей куртуазной любви, и только Джаред разочарованно качал головой.
– Джаред, – произнесла Антарес.
– Моя королева, – Дейн перевёл на неё взгляд. – Подслушивать нехорошо.
– И что ты мне сделаешь? — она хмыкнула, вновь одним взглядом заставив его сердце остановиться.
Она надменно вскинула голову. Губы Дейна задрожали, руки затряслись, он сделал шаг вперёд, поддавшись порыву своей безумной любви к этой женщине. Приблизившись, он мягко поцеловал Антарес, до боли нежно, боясь причинить ей вред.
– Нечестно, – прошептал он, не отрываясь от её губ. – Я тоже хочу слышать твои мысли.
– Мои мысли, как и ты, принадлежат только мне.
Дейн закрыл глаза, сильнее прильнув губами к её губам. Как же он хотел её в этот момент. Как же сильно его возбуждала мысль, что он теперь кому-то принадлежал. Точно домашний питомец, точно раб, точно вещь. Вещь. Какое хорошее сравнение. Действительно, он стал вещью Антарес ещё в тот момент, когда она вторглась в его мысли из своего гроба, и ни капли об этом не жалел.
– Сенекс приведёт тебя в моё дневное убежище.
– Сенекс?
– Сенекс.
Антарес не стала ничего объяснять. Просто выскользнула из объятий Дейна, ушла от него, легко ступая по бетонному бордюру, и растворилась во тьме, как в родной стихии.
Дейн вернулся в свою комнату в общежитии, думая, что не уснёт из-за возбуждения, восторга и бешено бьющегося сердца. Поцелуи Антарес до сих пор обжигали холодом его губы. Он всё ещё ощущал мягкость её тела, прикосновение холодных пальцев, остроту клыков. Последнее ощущалось особенно ярко. Язык жгло. Антарес, забывшись или намеренно, исполосовала его клыками.