Родители не знали, в чём причина такого странного поведения сына. То он подолгу висел на турникете вниз головой, то не слезал с высокого дерева на участке, то возвращался домой под утро весь чумазый, исцарапанный, с широкой улыбкой на лице. Родители думали, что Дейн из кожи вон лез, чтобы вывести их из себя. Они не понимали никтофилии мальчика, им было чуждо его странное мышление, да и делиться с ними своими фантазиями он не хотел. Дейн был ночным человеком, а судьба ночного человека – одиночество.
Пытаясь хоть как-то исправить ситуацию, родители отправили Дейна в летний лагерь. Он не возражал, не сопротивлялся. Даже в какой-то степени обрадовался. Разве это плохо – провести целый месяц вдали от дома, вдали от родителей, вдали от Джареда? К тому же, никто не помешает его ночным прогулкам. Достаточно было сказать вожатым отряда, что у него проблемы с дыханием или с сердцем, и потому он вынужден какое-то время гулять перед сном. Это, конечно, была плохая ложь, но Дейн в любой момент мог придумать что-нибудь более достойное ночного человека.
Впрочем, лгать ему не пришлось. Детей поселили в деревянных домиках, внутри которых стоял устойчивый запах жжёной древесины. В одной комнате жило по четыре мальчика. Дейну было двенадцать, он попал в одну из младших групп, за которыми наблюдали чуть меньше, чем за старшими детьми. Вожатые должны были патрулировать на улице, точно строгие полицейские, но не все исполняли свои обязанности добросовестно.
В первую же ночь Дейн выбрался на прогулку.
Ещё днём, когда его только привезли в это место, он приметил небольшое озеро. Лагерь не был огорожен высоким забором, часть его уходила в лес, и вожатые не очень убедительно пугали детей голодными волками. Дейн хотел бы увидеть волка. Хотел бы дотронуться до пушистой морды, отдать свой бутерброд, приручить, выдрессировать. С такой собакой на поводке родители стали бы обходить Дейна стороной. С таким питомцем даже сам Джаред перестал бы быть для него авторитетом. Да и смог бы Джаред приручить волка? Нет. Потому что он глупый. А Дейн знал всё о волках. Знал столько, что волчья стая порой казалась ему милее родной семьи.
Озеро тоже не было огорожено, и Дейн в неярком свете Луны заметил его когда нога по колено ушла в воду. От озера здесь было только название. Заболоченный берег давно никто не убирал от грязи, перегноя и ила, нога Дейна погрузилась в густой, мягкий мох, и ему пришлось приложить усилия, чтобы выбраться на твёрдую почву. Болото на секунду испугало Дейна, но не слишком. Ночной человек никого и ничего не боялся.
Он вытер пот со лба и огляделся. Ровная водная гладь отражала лунный свет, там, куда наступил Дейн, что-то громко булькнуло, и всё затихло. Должно быть, рыбы тоже спали в такой поздний час. Дейн никогда не видел озёр ночью. Он не знал, есть ли здесь рыба, но вдали ясно слышал лягушачье кваканье, а вблизи – шорохи потревоженных ночных обитателей. Глубоко вздохнув, Дейн зажал рот, чтобы не захохотать от восторга. Родители так хотели превратить его в Джареда этой поездкой в лагерь, а в итоге только подтолкнули Дейна к окончательному становлению ночным человеком.
Здесь ему никто не помешает. Он мог даже не возвращаться, пропасть бесследно и жить здесь, питаясь пойманными лягушками и напиваясь водой из озера. Дейн зажмурился, пытаясь имитировать кошачье мурлыканье. Здешняя ночь нравилась ему гораздо больше тех ночей, к которым он так привык.
– Мальчик.
Дейн дёрнулся и огляделся, прижавшись всем телом к невысокой траве. Территория лагеря была хорошо освещена лунным светом, у широких дорог стояли яркие уличные фонари, но Дейн не видел ни вожатых, ни детей. Никого не было. В лагере было всё тихо.
– Я здесь, мальчик.
Слабый голос раздавался со стороны озера. Дейн медленно обернулся, плотно сжав губы в линию, но ничего и никого не увидел.
– Кто здесь? – едва слышно прохрипел он.
– Я... не могу выбраться. Пожалуйста, милый мальчик, помоги мне.