— Ты меня порадовал, – тихо, почти шёпотом произнесла Антарес у самого уха Дейна. – Своей самоотдачей.
– Мне не хватало практики, – выдохнул он. – Я мог и больше.
– Ты поднял больше тысячи трупов, – сказав это, она скользнула пальцами к шее парня, к старому шраму на ключице. Дейн вздрогнул и торопливо сглотнул. Если Антарес продолжит касаться его, он уже точно не сможет сдерживать возбуждение.
— Тысячи?
– По крайней мере, так утверждают журналисты.
Дейн раскрыл глаза и часто заморгал. Невольно он воззвал к своим зомби и получил в ответ отклики от сотен поднятых тел, сливавшихся в единый гул. И среди тысяч образов, Дейн с болезненной яркостью увидел, как военные отстреливали его покойникам головы, как мёртвые рвали живых на части, как обрастали новой плотью, и как продолжали нападать на людей, исполняя приказ королевы.
– Я... не знал, что они умеют чувствовать.
– Либо апатию, либо ярость, – продолжила Антарес, холодными пальцами надавив на ложбинку между ключицами. – Как и безмозглая толпа обычных людей.
– Моя королева, – он вновь закрыл глаза, наслаждаясь близостью Антарес, её прикосновениями, её заботой. – Ты уже насылала зомби на живых?
– Ответь сам на своей вопрос, – ногтем она провела по области сердца Дейна. Оно забилось болезненно и часто, отвечая на грубое, почти болезненное прикосновение Антарес.
– Конечно, – он улыбнулся. – К чему тебе пешки, когда в зомби можно превратить некромантов?
Дейн встретился с ней взглядом. Антарес была рядом, так близко, что к ней можно было прикоснуться, и, тем не менее, оставалась бесконечно далека. Их разделяли века, растущие силы Антарес и положение в пищевой цепи. Антарес – хищница, Дейн – жертва. Что может быть проще и понятнее? Он умрёт от её укуса и возродится, если она этого пожелает: ещё более покорный, молчаливый и лишённый какой-либо личности. И такой смерти Дейн был рад.
– Я люблю тебя, — шепнул он.
– Я знаю.
– Я искал тебя девять лет, чтобы сказать это, – он улыбнулся, взглянув в её красные глаза, мерцавшие, подобно огонькам свечей. – Я так счастлив.
– И хочешь от меня взаимности, мазохист?
– Я хочу служить тебе, хочу принадлежать тебе, – он сжал её холодную ладонь, сплёл пальцы. – И свергнуть короля вампиров вместе с тобой.
По её спокойному, невозмутимому лицу пробежала тень.
– Как ты понял, что я хочу этого?
– Он не пришёл тебе на помощь, – Дейн поднялся, второй рукой сжав ладонь Антарес. – Когда ты нуждалась в нём. Он оставил тебя, мою королеву, в таком унизительном положении. Это непростительно.
Антарес промолчала, но Дейн видел, как в её красных глазах блеснули искры дикого, первобытного гнева.
– Хочешь тоже держать его в гробу?
– Для такого я слишком милосердна.
– Но убийство...
– Я вырежу его сердце серебряным кинжалом, – ответила она. – Но сначала я убью всех его вассалов, всю его семью немёртвых. Я уничтожу всё, что ему дорого. Но сначала я это покалечу.
От мрачных, полных злобы и ненависти слов королевы, лицо Дейна вспыхнуло предательским жаром смущения. Он не ждал неё ничего другого: Антарес была жестокой, вероломной, свирепой хищницей, – и именно это его в ней и привлекало. Да и разве могло быть иначе? В холодных руках этой женщины власть над его жизнью и над его смертью, над его телом и разумом, над его судьбой; в её глазах его ад и его рай; в её теле его порок, его похоть, его самый манящий грех. Дейн крепко сжал губы. Тонкое одеяло внизу живота заметно приподнялось от охватившего его волнения.
И это не скрылось от глаз Антарес. Она хмыкнула, глядя на Дейна.
– П... рошу прощения, моя королева.
– Это отвратительно, мазохист, – произнесла она чуть тише. – Ты возбуждаешься при мысли об убийстве.