Он принял душ, смывая с себя въедливые запахи больницы, лекарств, крови и гноя. После он забрался под одеяло, и, подобно тому, как дети считают перед сном овец, он пытался сосчитать своих зомби, мысленно путешествуя по их скудным разумам. В этот раз он заснул после пятидесятого, и крепко проспал до наступления ночи.
Он видел сон. Сон, в котором он был меньше ростом, в котором его тело было непривычно лёгким, ловким, изящным. Он двигался бесшумно, словно тень перемещаясь по бесконечным коридорам, вглубь душного, жаркого каменного подземелья. Стены были до того горячими, что, стоило их коснуться, как кожа тут же обваривалась и оставалась на руках ярко-красной, пузырящейся и уже неживой тканью. Он велел провинившемуся слуге идти вперёд и с ухмылкой наблюдал за его мучениями. Мальчишка задыхался, потел, воздух опалял его лёгкие и вырывался изо рта ещё более жарким дыханием. Одежда прилипала к телу и опаляла кожу, обувь не спасала от раскалённого каменного пола. Он смотрел на Дейна умоляя о спасении, но Дейн кивком велел ему идти дальше. Часом ранее мальчишка пришёл в его покои с зеркалом, намереваясь узнать, отразится Дейн в нём или нет.
– Госпожа...
— Твоё грязное обвинение, – произнёс Дейн властным голосом Антарес. – Можно смыть только кровью.
Антарес перешагнула через него, когда мальчишка рухнул на пол, не способный более сделать вдох. Жар, идущий из подземелья и отапливавший замок короля, стал воистину невыносимым. Но Антарес горячий воздух не вредил. Её тело вообще стало довольно выносливым и прочным с тех пор, как она перестала быть человеком.
За тяжёлой, раскалённой каменной дверью, которую не смог бы сдвинуть с места ни один человек, бушевало пламя. Его выдыхал свирепый, гордый зверь, которого король, теша своё тщеславие, посадил на цепь и вогнал в шею вольфрамовый шип. Цепь давно оплавилась, но шип прочно сидел в шее, заставляя дракона мучиться от боли и истекать кровью. Рана не затягивалась полностью, воля разъярённого зверя была подавлена. Он метался в темнице и не мог выбраться, сколько бы ни дышал огнём, и как бы яростно ни впивался когтями стены.
Дракон услышал шум и повернул массивную голову. Внутри его пасти запросто поместился бы всадник верхом на коне, его глаза сияли, точно озёра расплавленного золота.
— Хочешь свободы от Ангетенара – клянись мне в верности, – произнёсла Антарес. – При жизни и после неё.
В ответ дракон осклабился. Чёрная чешуя и белые зубы, острые, точно копья.
– Считай это повышением, ящерица. Из раба в вассалы, – она сделала паузу. – О, тебе неинтересны людские титулы? Прекрасно. Ты не только грязь под ногами короля, ты ещё и идиот.
Дракон набросился, расправил крылья, выпустил когти, но не смог напасть на Антарес. Она стояла за дверью, неподвижная и беззащитная, а он, кривясь от боли и рыча от своего бессилия не смог даже ранить наглое существо. Она улыбнулась. Ни один мускул её лица не дрогнул.
– Клянись.
Дейн проснулся от громкого стука в дверь. Решив, что это Сенекс или Мишель, он поднялся, не желая приводить себя в порядок и одеваться во что-то, кроме боксеров. Он открыл дверь, сонно потирая глаза, и замер от изумления. На пороге, прислонившись рукой к косяку, стояла Антарес. Она улыбнулась, увидев замешательство Дейна.
– ...моя королева.
– Пригласишь меня войти, мазохист?
Дейн дёрнулся. Её голос сейчас был до того нежным и игривым, что его сердце забилось гораздо чаще. Он закрыл дверь за Антарес, когда она вошла и оценивающим взглядом окинула его тесную комнату. На ней были чёрные длинные перчатки со шнуровкой, чёрный топ, длинная юбка с вырезом от бедра, чулки и туфли на высоком каблуке. И в этой скромной комнате Антарес, такая прекрасная и манящая, смотрелась чужеродным элементом.
– Джаред... мог заметить тебя.
– Я бы удивилась, если бы человеку это удалось, – она хмыкнула, после чего Дейн вновь почувствовал слабый зуд в затылке. – Так и будешь ходить в неглиже или же оденешься?
– А мне потребуется одежда? – он улыбнулся. – Всё-таки, ты обещала научить меня тому, что должен уметь каждый мужчина.
– Поумерь пыл, мазохист, – она повела плечом. – Для урока я приведу тебя в более людное место.
Дейн прерывисто выдохнул и, наверное, впервые в жизни собрался меньше, чем за минуту. Он надел чёрные брюки, лёгкую рубашку и даже в порыве похоти не забыл надеть на шею гри-гри. Антарес не сводила с него пристального взгляда, не переставая читать его мечущиеся мысли.