– Ш-ш-ш, – она коснулась его скулы ледяными пальцами. Дейн изо всех сил напрягал зрение, пытаясь сквозь серебристую пелену увидеть её лицо. – Всё хорошо. Ты в безопасности.
– До встречи с тобой, – Дейн выдохнул, не сдержавшись. — Меня могла ранить... только соседская кошка.
Антарес не ответила. Дейн натянуто улыбнулся, увидев, как знакомо и подчёркнуто высокомерно она подняла брови.
– Гонишь меня?
– Радуюсь, – выдохнул он. – Что жизнь стала веселее, – он шевельнул непослушной рукой и сжал ладонь Антарес. – А ты... всегда такая неуверенная, когда не читаешь чужих мыслей?
– Если бы я была не уверена, – её лицо не отразило эмоций. – Ты бы сейчас захлёбывался в собственной крови.
Дейн издал слабый смешок.
– Если ты будешь рядом, – он неуклюже накрыл её ладонь второй рукой. – Я не против. Моя королева.
Она сдержала улыбку. Впервые на памяти Дейна Антарес прилагала усилия, чтобы скрыть свои истинные эмоции.
– Я люблю тебя, – он закрыл глаза, наслаждаясь прохладой её кожи, её присутствием, ароматом её духов. – Всё это время... я только и думал о том, как сильно люблю тебя.
Когда-то давно Дейн читал, что амнезия – естественная реакция мозга на травмирующее событие. Читал и был бы рад испытать на себе это спасительное состояние немого шока. Но он помнил всё. Каждое мгновение, каждую секунду, когда клеймо было прижато к его обнажённой спине, даже каждую трещинку на стене в ангельской кузнице он бы без труда вспомнил. Помнил, но словами, несмотря на всё своё красноречие, не смог бы передать пережитый опыт. Но точно Дейн знал одно: после клейма, сколько бы он ни прилагал усилий, как бы ни притворялся, он бы не смог находиться в обществе солнцеходцев.
– Прости меня, – произнёс он тихо, едва слышно. — Я не справился.
– Если бы ты знал, сколько раз в бреду ты повторял это, – ответила Антарес. – Ты бы не удивлялся моему желанию поменять капельницу с глюкозой на канистру с бензином.
– ...и поджечь?
– Зачем? Тебя ведь уже поджарили, – она свободной рукой приподняла холодный компресс. — До хрустящей корочки.
— Как жестоко, моя королева.
– Почему ты вообще попался им в руки?
– Я не мог допустить, чтобы... они, – Дейн вдруг почувствовал, в слове "ангел" столько же яда, сколько и в слове "детоубийца". – Узнали о твоём дневном убежище. А Сенекс выдала бы его, потому что мой брат – болтливый идиот.
– Болтливый идиот.
– Моя королева, – Дейн глухо вздохнул. – Сколько я спал?
– Четыре дня, – ответила она.
Он какое-то время смотрел на их руки. Кожа Дейна стала бледнее, но даже сейчас не была такой же бледной, как у Антарес.
– Что произошло за это время?
– Морои привлекли внимание солнцеходцев, – она пожала плечами. – Как и армия твоих зомби, которые сейчас направляются в Аргентину. Ангелы пытаются справиться с твоими мертвецами, но те возвращаются, как бы сильно их ни калечили. Оборотни больше не чуют сильных солнцеходцев ни в Калифорнии, ни в соседних штатах.
– Быстро, – выдохнул Дейн. Он закрыл глаза и мысленно возвал к армии своих ходячих мертвецов. – Я не... я не слышу своих зомби.
– Это клеймо, – пожала плечами Антарес. – Серебро проникло глубоко в кожу, попало в кровь. Если бы не гри-гри, мальчик, ты был бы мёртв.
— Мальчик, – Дейн закрыл глаза, прижав руку Антарес к своей щеке. – Тебе не кажется, что я заслужил повышение?
— За такую опрометчивость, – ответила она. — Тебя следовало понизить до крысёныша.
Дейн вздрогнул и тут же взвыл от ноющей боли в спине. Ожог зажил, кожу спины не щипало и не жгло, как это обычно бывает при поражении огнём, но от обычного легкого движения казалось, будто серебро, скопившееся под кожей, раскалённой магмой разлилось по кровеносным сосудам. Голова закружилась, дыхание сбилось, и Дейну пришлось постараться, чтобы не потерять сознание.
– Нужна ещё кровь солнцеходцев, — произнесла Антарес, вновь приподняв компресс и бегло осмотрев рану. – Впрочем...
– Впрочем?
Антарес склонилась и холодными губами коснулась щеки Дейна.
– Если не ответишь сам на свой вопрос, – прошептала она. – Так и останешься крысёнышем. А крысам, – она улыбнулась. – Место среди помоев.