Она моргнула, но слёзы из сухих глаз не пошли. Их она уже давно выплакала.
– Меня не пускали в школу, боялись, что меня увидят соседи, – Сенекс коротко вздохнула. – Только Мишель и защищал меня. Я всегда любила его. Я никому его не отдам.
Дейн глухо вздохнул в ответ, чтобы хоть как-то развеять воцарившуюся тишину.
– Ты... ненавидишь меня? – спросила она.
– А должен?
— Должен, – она опустила взгляд. – Ты пострадал из-за меня.
– Тогда ненавижу.
Сенекс подняла на него взгляд, сжав в линию губы. К её бледным щекам прилил розовый румянец, в глазах отразился лихорадочный блеск. Неужели для неё было так важно мнение человека, с которым она виделась всего пару раз в своей жизни?
– Я исправлюсь! – она сжала кулаки. – Я смогу! Теперь, с моими силами, я даже короля не боюсь!
Дейн невесело хмыкнул. Он не верил Сенекс, не верил пустым обещаниям и прекрасно понимал Антарес, которая относилась к подобным людям с откровенным презрением. Ангетенар у алтаря клялся ей в вечной любви, и в итоге заточил её в гроб; страсть Кетцалькоатля оказалась слабее его упрямства; даже Гефьён, дальняя родственница, клявшаяся защищать свою семью от зла, никак не помогла Антарес. Её не спасли ни слуги, ни близкие, лишь оказавшийся рядом мальчишка, решивший посвятить служению королеве всю свою жизнь. Дейн понимал, почему Антарес так легко приняла его — он доказал свою рабскую преданность.
– Как ты вообще встретила королеву? – спросил он. – И почему она вообще держит тебя рядом?
– Когда ты её освободил, – произнесла Сенекс. — Королева в первую ночь добралась до моего дома. Отец... покорился ей, как и мама. Как и Мишель. Я так боялась выйти в первую ночь из комнаты.
– А потом?
– А потом пришлось, – Сенекс вновь опустила голову. – И, когда я вышла из комнаты, она пила кровь из шеи Мишеля.
– Он вообще жив?
– Да. Я закричала, попыталась её оттащить, но в итоге лишь содрала ногти, – она коснулась ладонью лица. – Королеву это рассмешило. Она... захотела увидеть, как разобьётся моё сердце, когда Мишель повзрослеет и покинет меня. Поэтому и остановила кровотечение, обработала его рану. И приказала ему искать вампиров. Мишель тоже инфицирован и, когда он использует силы, никто не замечает его присутствия. Он пробирался с вампирами в их дневные убежища, а после приводил туда королеву. Он говорил, что она называла по имени каждого, кого убивала, и никого не собиралась щадить. Она была слаба, – Сенекс вновь ненадолго умолкла. – Но даже тогда у неё хватило бы сил свернуть моему отцу шею.
— Она это сделала?
– Нет. Она знала, что убийство приведёт в наш дом полицию, а в полиции слишком много враждебных вампиров. Да и... она решила предоставить такую возможность мне, – Сенекс отвела взгляд. – А я не смогла. В первый и единственный раз я увидела ужас в его глазах, когда он смотрел на меня. И почувствовала, что мне этого достаточно.
– Как давно она тебя укусила?
– Лет пять назад, когда окрепла, освободила Драггота, нашла тигров. Она отправилась в Лос-Анджелес, чтобы заручиться поддержкой королевы демонов. Ну и мы с Мишелем отправились следом. Мишель решил, что так будет лучше для меня. Когда королева не охотилась и проводила ночи дома, она... учила нас.
– ...дворцовому этикету?
– В том числе, – Сенекс едва заметно улыбнулась. – Я думаю... ей нравилось чувствовать себя нашим покровителем. Да и сейчас нравится, несмотря на её строгость. Она была одинока. Мы все...
Сенекс умолкла, когда дверь в комнату снова открылась. Лениво потягиваясь, внутрь вошёл Крейг.
– Как дела, клеймёныш? – он улыбнулся. – Я вот пришёл рассказать, что в Риме клеймили рабов, но понял, что ты на это не обидишься.
– И тебе привет, – Дейн закрыл глаза. – Зачем пришёл? От блох сбегаешь?
– Не смешно, – фыркнул Крейг, окидывая взглядом спину Дейна. – А кровь пернатых и правда тебя подлечила. До того, как мы с королевой пришли, у тебя едва не остановилось сердце.