Он прервал поцелуй, с улыбкой вглядываясь в расслабленное, полное похотливого вожделения лицо своей супруги.
– Meine Liebe, – прошептал он, мягко касаясь губами шеи. – Мне казалось, ты меня ненавидишь.
– ...ненавижу.
– Ты вся дрожишь, – он приспустил красную шёлковую лямку платья, поцеловал обнажённое плечо. – И явно не от страха.
Она не ответила – не смогла этого сделать. Что бы она ни сказала, как бы ни сопротивлялась, Ангетенару это только понравится. Он покрывал её плечо и шею долгими, требовательными поцелуями, сжимая Антарес в крепких объятиях, шумно втягивая носом воздух и наслаждаясь запахом.
– Meine Liebe, – прошептал он. – К чему эта ненависть? Мы по-прежнему нуждаемся друг в друге, как и два столетия назад.
Ангетенар скользнул губами к её уху.
– И ты по-прежнему хочешь меня.
Двадцать пятая ночь
– А ты точно альфа вервольфов?
Крейг задавал этот вопрос уже, наверное, в тысячный раз, на что молодой волк хотел бы не обращать внимания, но не мог. Крейг преследовал забавную экспериментальную зверушку, наблюдал за ним и даже в самолёте занял сидение прямо позади Минтата. Подобно вампирам, оборотни были территориальными существами, и вожак одной стаи непременно должен был вытеснить конкурента, что порой доходило до жестоких схваток. Трудно было сказать, кто победил бы в честном бою, но сейчас, судя по несчастному виду Минтата, словесную баталию проигрывал именно он. Никто не мог сравниться по надоедливости с тигром, который каждый день выводил из себя древнего и свирепого дракона.
– Ты не только одноглазый, – Крейг закинул ноги на спинку кресла, лёг на сидение и свесил голову вниз. – Но ещё и глухой?
Треугольные уши Минтата сначала дёрнулись, а потом повисли.
– Да. Я альфа стаи белых волков, – с низким, утробным рыком произнёс он сквозь сжатые зубы.
— Ага, – усмехнулся Крейг. – Тогда я – золотая рыбка.
Минтат обернулся, нахмурившись.
– Ты вертигр.
– А ты докажи, – хмыкнул Крейг. – Впрочем, я уверен, из домашнего пёсика выйдет такой же знаток животных, как и альфа.
Лицо Минтата вспыхнуло алым.
– Я не домашний! Я просто следую приказам хозяина!
– Как же, – Крейг закрыл глаза и провёл языком по тыльной стороне ладони. – А если он кинет палку – рванёшь следом?
Щёки Минтата горели от стыда.
– Да ладно? – Крейг широко ухмыльнулся. – Слышь, Дейн? У тебя палка есть?
Дейн моргнул, не сразу поняв, что к нему обращаются. С момента появления Ангетенара он перестал существовать. Мысли оставили его, и болезненная пустота заполнила разум, безумие пустило острые когти в мозг. Теперь, увидев короля вампиров собственными глазами, Дейн сходил с ума от ревности. Ангетенар был не намного старше Дейна, когда его обратили в вампира, он был гораздо красивее, мужественнее, и, что раздражало сильнее всего, его агрессивная древняя аура ощущалась даже несмотря на серебро в крови. Сколько лет королю вампиров? Раз он устроил Чёрную смерть в Европе, значит, больше восьмисот. И как с таким соперничать?
– Палка? А, да. Сейчас.
Крейг вскинул брови, наблюдая за суетой Дейна, который невидящим взглядом искал несуществующую палку. Спустя минуту усердных поисков даже Минтат понял, что Дейн не шутит.
— А... это он от серебра... такой?
– Не, – Крейг приподнялся. – Крышей он поехал давно. Слышь, он мой друг. Так что ты его не трогай. Покусаю.
— Очень надо, – фыркнул Минтат. – Я не прикасаюсь к тем, от кого за километр несёт серебром.
– Дедуля рассказывал, что раньше на нашу стаю охотились упившиеся серебром охотники и экзорцисты. Ну и жили недолго из-за постоянных отравлений металлом, – он зевнул. – А потом какая-то ведьма подсказала им плавить серебряные пули. Её, конечно, сожгли, но разве ведьму это остановит? Впрочем, откуда домашнему щеночку об этом знать?
– Я не..!
– Ага, – он лениво потянулся. – Скучно с тобой. Пойду к кобре.
– Не смей! – Минтат сжал кулаки. – Нам же приказали его не трогать!
– Хозяйка не приказывала, – он ловко поднялся с кресла. – А остальное меня не волнует.