Тёмная Мать была бледной, стройной, изящной. Её волосы вились, словно змеи, чёрными крупными кудрями, черты её лица были мягкими, даже нежными, однако весь её облик излучал гордость, высокомерие, презрение. Её глаза, по краям радужки обведённые чёрным цветом, сияли, словно Луна в полнолуние. Изанами улыбалась Дейну со своего портрета, и от этой улыбки его пробрал озноб. Тёмная Мать была слишком похожа на его королеву.
– Узнаёшь автора? – спросила Дивена. – Обе картины принадлежат кисти Ангетенара.
— Он тоже... изучал происхождение видов?
– Ангетенар – очень старый вампир, – она вздохнула. – Возможно, старейший на континенте. К тому же, талантливый учёный. Пока человечество едва научилось работать с железом, он уже разобрался с вирусами и травил пищу ангелоидов. Впрочем, еду самих людей он тоже отравлял, заражал растения болезнями. Не трогал только чеснок. Вот поэтому люди и поверили, что чеснок отгоняет нежить.
Дейн моргнул, не сводя глаз с Дивены. Ему было сложно представить, как одно существо, пускай даже наделённое сверхъестественным могуществом, способно повлиять на ход истории и настолько прочно укорениться в людских сердцах. Его мрачная тень сотни лет назад нависла над миром и будет столько же отравлять сердца страхом даже после его смерти.
– Я не ответила на твой вопрос, – Дивена сложила пальцы домиком у рта. Её вспыльчивость и капризрый нрав улетучивались, стоило ей заговорить о том, что её интересовало. Глаза Дивены пылали, речь лилась с жаром, движения становились беспокойными. Она горела своим делом. – Всему виной Сет. С чего бы вообще нагу покоряться вампирам? В природе их близкие родственники, ламии, не подчиняются без постоянного принуждения. Змей невозможно приручить, этого в них не предусмотрено эволюцией. Однако Сет подчиняется одной ветви господ мракоходцев уже тридцать тысяч лет.
– Сколько?! – подпрыгнул Крейг.
– Такой старый, – произнёс Минтат. – Не стоило на него рычать. Нужно будет извиниться.
– Ветви? – спросил Дейн.
– Господа мракоходцев считают друг друга дальними родственниками, – вздохнула Дивена. – И потому стремятся убить, чтобы присвоить себе новые земли и... наследие.
Дейн склонил голову набок. Наконец-то Дивена затронула ту самую тему, которая интересовала его больше всего.
– Стать королём вампиров может любой, кто вырвет и съест сердце другого короля, – Дивена вздохнула, переводя взгляд на иллюминатор. – И тут начинается одно из тёмных пятен в истории.
– В каком смысле? – спросил Дейн.
– Никто точно не знает, что произошло в момент смерти Тёмной Матери. Но её "дети", возжелав стать богами, вырвали из груди её сердце и съели столько, сколько смогли отнять из рук своих собратьев. Так и появились короли и королевы, – она перевела взгляд на Крейга и Минтата. – В стороне не оставались и звери. Собрались вокруг кровавого пира каждой твари по паре. Те, на чью шкуру попала кровь, брызнувшая из сердца Изанами, обращались в людей. Те, кто эту кровь слизал с шерсти или вкусил плоть, обрели бессмертие. Истинные вожаки, способные собрать разрозненные стаи воедино: наги, кицунэ, фениксы, хатмехиты, драконы. Это неполный список. Полный долгое время хранился в Александрийской библиотеке.
Дивена на мгновение прервалась, пролистывая свои записи. Дейн невольно заглянул в них. Языка он не знал и не слышал, чтобы у демонов существовал свой аналог английского или язык их цивилизации. Дивена либо намеренно шифровала записи, либо практиковалась в изучении другого языка.
– Нага был последним, кто обрёл облик человека, – продолжила она. – Он обвился вокруг умирающей Изанами, и тогда она приказала ему служить своим старшим детям – предшественникам Ангетенара и Антарес. От лица Тёмной Матери нага раздавал указы остальным бессмертным: дракон хранит золото на случай нападения Светлейшего Отца на детей; хатмехиты призывают шторма, чтобы разорвать крылья ангелов; фениксы хранят знания о войне и берегут память павших. А кицунэ... кицунэ убежал и не стал слушать.
Крейг расхохотался.
– Вот это я понимаю, лидер!