И всё же, её извинения Дейну были не нужны. Единственный, кому следовало извиниться, и до кого Дейн доберётся в первую очередь, став королём, был его старший брат. Джареду следовало укоротить его длинный язык также, как и Баалу – падшему ангелу королевы вампиров.
Дейн тряхнул головой. С серебром в крови он чувствовал свободу и позволял мыслям преступную вольность. Рядом с Джаредом он убеждал себя, что ненавидел вампиров всем сердцем, что его дар – омерзительная способность, что Антарес следовало убить. И, чем сильнее Дейн пытался убедить самого себя в притворной ненависти, тем сильнее возбуждался.
Как ему поступить рядом с Ангетенаром? Попробовать старые трюки, но убедить себя в святой, куртуазной любви к жене короля вампиров? Дейн вздрогнул. Вспоминать, что Антарес и Ангетенар связаны узами брака не следовало.
– Сет, – Дейн понизил голос. – А вампирам вредит ваш яд?
– Даже не надейс-ся, – на его лице не отразилось эмоций. – Я не с-стану убивать гос-сподина.
– Вы не мешали ему убивать королев, – Дейн перевёл взгляд на иллюминатор. За океаном серых облаков загоралась узкая полоса рассвета. – Разве Тёмная Мать не приказывала заботиться и о дочерях?
Сет не ответил, но Дейн услышал тихое, грозное шипение, которое раздалось, когда нага вновь высунул язык. Как странно. В детстве Дейн, будучи ночным человеком, боялся змей до такой степени, что мог завизжать, увидев вдалеке травяного ужа. Сейчас же ему угрожал царь змей, а он не только не боялся, но даже хотел, чтоб угроза переросла в опасность для жизни.
Какой смысл в существовании Дейна, если его любимая женщина любит другого? И, с другой стороны, какой из него король вампиров, если он боится своего советника?
— Более того, до Ангетенара был более древний, более старый король...
– Бетельгейзе.
– Вы допустили смерть как её дочерей, так и сыновей.
– Она мертва, — прошипел Сет.
– Ненадолго.
В этот раз во взгляде Сета отразилось что-то похожее на любопытство. Должно быть, подобным взглядом змеи смотрят на зверя, которого не способны проглотить.
— Драггот сказал, что я ловлю души, – произнёс Дейн. — Для вас это что-то значит?
– Души... ты хочешь оживить божес-ство, – Сет отвёл взгляд. – Ты в с-своём уме?
Дейн сжал губы в линию, изо всех сил стараясь не улыбаться. Действительно, в своём ли он уме? Молодой парень, полжизни одержимый страстью к одной женщине, воскрешающий мертвецов и не боящийся совершать насилие. По меркам, существовавшим для обыкновенных людей, Дейн давно слетел с катушек. Но разве безумие должно быть таким? Разве оно подбирается незаметно и становится для человека таким же естесственным процессом, как и дыхание? Судя по всему, да.
– Богиня нужна этому миру, – Дейн пожал плечами. – В этом веке для неё достаточно пищи.
– С-скажи, зачем она тебе, – ответил Сет. — И я реш-шу, нужно ли нарушать её покой.
Дейн вновь невольно улыбнулся. Ему казалось, что в глубине души он всегда знал ответ на этот вопрос. Зачем миру могущественное, жестокое, сеющее всюду смерть существо? Чтобы объединить человечество против единого врага, чтобы сделать людской вид до того сильным в своём единстве, что подобного не смог бы вообразить даже самонадеянный Джаред. Что сделает Тёмная Мать, ополчившись на человечество? Из-за такой глобальной угрозы люди будут вынуждены объединиться, прекратить военные конфликты между странами, создать единый, общий язык. Все ресурсы планеты будут служить общему делу, никаких распрей, никакого капитализма, никакого потребительства. Вместо денег карточки: производственная и вещественная. Вместо изобилия кризис, вместо изнеженности и надуманных проблем – тяжёлый труд и перерыв только на сон. И ветер разносит вместо выхлопных газов серебряную крошку. Мир, в котором нет места вампирам. Чудесный мир, в котором у Дейна отсутствовали бы соперники, и в котором он разводил бы на закрытой территории Северной Америки кучку глупых и необразованных рабов.