— То есть ты хочешь сказать, что не считаешь его привлекательным? — упираясь руками в тонкую талию, подруга вздёрнула изящную бровь, не веря ни одному моему слову. — Да я практически ощутила тёрпкий вкус его тестостерона! А эти скулы… — растянула Ирэн, мечтательно прикусывая губы. — Не скулы, а самое настоящее произведение искусства! Так что не вешай мне лапшу на уши, говоря, что он совершенно никак тебя не привлекает?
— Боже Ирэн, ему ведь уже пятьдесят! Прайд тебе в отцы годится, а ты говоришь о таком, что… — представив, как Николас её целует, почувствовала, как тотчас свело живот. — Бр…!
— Да если бы он только на них выглядел, а тут! Максимум на сорок тянет. Просто как Дилан МакДермотт, ну или Хью Джекман, или Киану Ривз, решай сама, какой больше нравится, — усмехнулась Ирэн, пожимая плечами. — Но тот факт, что эти мужчины, даже годясь нам в отцы, выглядят круче любого тридцатилетнего, неоспорим!
— Согласна, — искренне призналась, тем более, что приведённые в пример мужчины, были действительно «О ля-ля!». — И всё же как-то это неправильно… — скривилась, склоняя голову набок.
— Глупая ты, Даяна, такие мужчины самый сок. Опытные, терпеливые, умелые. Не то что наши ровесники. Ветер в голове, постоянно бегут куда-то, строят из себя тех, кем на самом деле не являются. А по факту целиком и полностью зависят от родителей. Ну да ладно, нам уже пора, — взяла сумочку, убирая с плеча длинные волосы, — а ты иди наверх, ведь там тебя уже ждут. Даяна… — усмехнулась, растягивая моё имя, пытаясь повторить глубокую интонацию Николаса.
Запустив в неё подушку, я соскочила со спинки дивана, обнимая Крис. Девчонки вышли, и мне уже ничего не оставалось, кроме как пойти к комнате Прайда, даже и, не представляя, для чего ему самому это могло понадобиться. Собираясь постучать в дверь, я увидела, что та открыта. Через тонкую щель показалась обнаженная спина, заставив меня замереть на месте. Заглянув в его спальню, я поняла, что тот ещё не успел полностью одеться после душа. Чёрные брюки и удивительно чёрные волосы. Кажется, что за всё это время я увидела у него не более чем дюжину седых волосинок.
Стоя ко мне спиной, Николас не мог знать, что за ним наблюдают, а я не могла отвести глаз от его широких плеч. Наверное, всему виной был алкоголь, ведь ничем другим объяснить то, как сильно я наслаждалась, проводя взглядом по его точеному телу, уже не могла. Красивые мышцы играли на свету, а крепкие мускулы напрягались от каждого движения. Широкая спина была исполосована тонкими шрамами, словно тот боролся с огромной хищной кошкой.
«Шрамы старого короля», — возникло у меня в мыслях, и всё моё тело тут же пробило непонятным приливом жара. Губы пересохли, и я уже не могла сдержаться, чтобы не облизнуться. Поправив ещё мокрые волосы, Николас потянулся за лежащей на кровати рубашкой. Белоснежная ткань поднялась по плечам вверх, скрывая от меня по-настоящему безупречное мужское тело, и у меня уже не было необходимости прятаться.
— Извините, — постучала в дверь, — могу я зайти?
— Конечно, — позволил Прайд, сразу же указывая на стоящее около окна кресло. — Присаживайся.
Складывая на груди руки, он встал напротив меня, облокачиваясь о комод. И даже, несмотря на то, что между нами было около трёх метров, а меня всё равно слегка передёргивало от какого-то необъяснимого дискомфорта.
— Я не хотел, чтобы ты узнала об этом от Джеймса и тем более чтобы он застал тебя этим врасплох, — сама не знаю почему, но от его спокойного тона стало не по себе, — так что слушай внимательно. После возвращения Джеймса домой, ему будет позволено спать с тобой.
— Что…? — во рту моментально пересохло, отчего мой голос стал похож на хрип раненого зверя.
— Хватит уже ему ходить вокруг да около. Всё-таки ты его невеста, и он имеет на это полное право.
— Но ведь если он узнает об этом, то его извинения будут ложью, — выпалила первое, что пришло в голову, даже и не думая о том, какую чушь несу. — А это значит, что он обойдёт ваш приказ с выгодой для себя!
— Я не собираюсь сообщать ему об этом сейчас, — скривился, наблюдая за тем, как с каждой следующей секундой я начинаю горбиться всё сильнее и сильнее, напоминая скрученного зародыша. — Сначала извинения, а уже после вознаграждение.
— Но…
— Вот только не нужно впадать в истерику, — в этот момент слова Прайда напоминали эластичную плеть, которой он хлестал меня, словно норовистую лошадь. «Покорись!», «Смирись!», «Прогнись!» — приказывал его грозный тон. — Тебе бы в любом случае пришлось выполнять супружеский долг, так что не нужно изображать из себя великую мученицу.