— И что теперь? Что это меняет? Ты все равно уедешь.
Голос его был хриплым, словно сорванным криком. Ануш опустила голову, не зная, что ответить. Как объяснить ему, что ее сердце разрывается на части, что она мечтала о другом будущем, но не в силах перечить воле родителей?
— Я не знаю, Никит… Я не знаю, что будет дальше. Но знай, что ты всегда будешь в моем сердце. Где бы я ни была.
Она протянула руку, чтобы коснуться его щеки, но он отшатнулся.
— Не надо. Не делай мне еще больнее. Просто уходи.
Слова Никиты обожгли Ануш хуже огня. Она почувствовала, как мир вокруг нее сужается, оставляя только его лицо, искаженное болью. Каждое слово, каждое движение отзывалось в ее душе острым уколом. Хотелось кричать, умолять, но горло сдавило комом невыплаканных слез.
Она молча развернулась, не в силах больше выносить его страданий, зная, что каждое ее слово лишь усилит их.
В последний раз обернувшись, она увидела, как Никита стоит, словно каменный, глядя в пустоту. В его глазах больше не было ни надежды, ни отчаяния – лишь выжженная пустота. И это зрелище было невыносимым.
Собрав все силы, Ануш прошептала: «Я люблю тебя», и, не дожидаясь ответа, пошла прочь. Слезы ручьем текли по ее щекам, но она не останавливалась, шла прочь от боли, от любви, от самой себя. Шла в неизвестность, унося в своем сердце образ Никиты и короткий, словно украденный, поцелуй.
— Сука! Как же я ненавижу это всё! — крикнул Никита, несмотря на то, что ночь давно поглатила город. — И тебя ненавижу, зато что не можешь перечить родителям! Я же люблю тебя, блять!
Никита рухнул на скамейку, чувствуя, как мир вокруг него рассыпается на осколки. Слова Ануш, её тихий шепот, прожигали его изнутри. Он знал, как ей было тяжело, понимал, какая буря терзала её душу.
— Проклятые родители, их вечные правила и предрассудки! Неужели они не видят, как калечат жизни собственных детей?
Боль скрутила его в тугой узел. Он хотел бежать за ней, умолять остаться, но знал, что это только причинит ей ещё больше страданий. Он видел в её глазах решимость, отчаянное стремление вырваться из этого замкнутого круга. И он не мог её остановить.
Луна, свидетельница его мучений, безмолвно наблюдала за ним. Холодный ветер трепал его волосы, словно пытаясь унести вместе с ними и часть его боли. Но боль оставалась, въевшись глубоко в сердце, напоминая о любви, которую он, возможно, потерял навсегда.
Никита закрыл лицо руками, и сквозь пальцы просочились слезы. Слезы бессилия, отчаяния и любви. Он любил её, черт возьми, любил всем сердцем, и теперь, когда она уходила, вместе с ней уходила и часть его души.
Никита встал со скамейки, решив, что не может просто сидеть и ждать. Он должен что-то сделать, хотя бы попытаться. Парень не знал, что именно, но оставаться в неведении было невыносимо. Никита достал телефон и начал набирать ее номер, но вовремя остановился. Знал, что сейчас это бесполезно.
Он убрал телефон и пошел прочь, оставив скамейку и луну позади. Его шаги были неуверенными, но в сердце теплилась крошечная надежда. Надежда на то, что однажды они будут вместе, что их любовь окажется сильнее всех преград. А пока он будет ждать.
Глава 3
Домой Никита вернулся словно тень, бесшумная и призрачная. Комната встретила его равнодушной темнотой, словно сговорившись поддержать всеобщее настроение безысходности. Он упал на диван, словно подкошенный, и уставился в потолок, где плясали причудливые тени.
"Любовь — это дым, сотканный из вздохов," — вспомнились слова Шекспира, и горький смешок сорвался с его губ.
Его любовь оказалась не просто дымом, а настоящим пепелищем, выжженным дотла пламенем судьбы.
Ночь тянулась бесконечно, как зимняя стужа. Сон не приходил, словно у него была персональная вендетта против Никиты. Перед глазами стояло лицо Ануш, полное боли и любви.
— Разлука для любви то же, что ветер для огня: маленькую тушит, а большую раздувает, — прошептал он в пустоту, но это не приносило утешения. Их огонь, казалось, был обречен на угасание, задутый ветром перемен.
Утром Никита проснулся разбитым и опустошенным. Мир потерял свои краски, став серым и безжизненным. Он понимал, что должен что-то делать, не может просто сидеть и ждать, когда его жизнь пройдет мимо.
"Дорогу осилит идущий," – подумал он, вспоминая наставления деда.
И хотя он не знал, куда идти и что делать, он решил действовать. Пусть даже его шаги будут неуверенными и робкими, но он не сдастся без боя. Он будет бороться за свою любовь, даже если весь мир будет против.