Сердце рухнуло вниз, и я догадалась, что она скажет, едва Каролина продолжила.
— Ты мне нравишься, и я рада, что мы познакомились, но мне придется отказать тебе и Катрею Аминтору в военной поддержке каринтийской армии.
***
После этого день пошел наперекосяк. На душе было неспокойно, и расстройство из-за отказа Каролины помочь нам не смягчила даже новость из Ключа Илзе. Я отказалась от встречи с Илоной и весь день провела в покоях, стараясь собраться с мыслями. Путешествие в Каринтию предполагало выполнение трех целей: проведение ритуала, заключение военного союза и знакомство с кровными родственниками. Получилось выполнить только третий пункт. То, что мне удалось найти общий язык с сестрами и матерью, конечно, хорошо. Вот только этот факт не убавлял чувства вины за то, что я не справилась с переговорами.
После обеда мне стало нехорошо, возникла слабость — наверное, я сама себя накрутила, да еще и утренняя тошнота прошла, но противное ощущение не исчезло. Так что я решила немного подремать. И, наверное, погрузилась в глубокий сон.
…Ощущение щекотки в районе живота заставило меня поморщиться и хихикнуть. Я втянула живот, но это не спасло. Приоткрыв один глаз, я осознала, что меня не щекотали, а целовали сквозь ткань легкого платья.
Это снова был тот день, последний пикник с Катреем, который мы провели наедине. Мы снова были на небольшой поляне, и высокие деревья неподалеку стыдливо прикрывали нас от солнца, как будто хотели спрятать от всего мира. Тишина прерывалась лишь легким шелестом травы, которую ласкал слабый ветерок, да редким переливом птичьего пения.
Я лежала на теплом покрывале, согнув одну ногу в колене и жмурясь от случайно проникшего лучика солнца. Катрей прижимался губами к легкой ткани, через неё грея дыханием кожу живота. Ладони он положил на талию, не удерживая, а лаская.
— Сердце мое, ты подарила мне лучший подарок, который только мог быть, — мягко проговорил он и вновь прижался губами к животу.
Я не сдержала смешка.
— Щекотно! — пожаловалась я.
Катрей тут же оторвался от живота и устроился рядом, улегшись на боку и подставив руку под голову. Его глаза превратились в расплавленный обсидиан. Кто бы мог подумать, что они могут источать столько тепла. Я засмотрелась в эти безумные озера и не заметила, как вторую руку он положил на мой живот — похоже, даже на минуту Катрей не хотел лишаться контакта с нерождённым ребенком.
— Я знаю, как ты не хотела этого. — Его радость немного увяла. — Клянусь, я никак не воздействовал и отвар не подменял! Я принял твое решение и готов был ждать хоть целую вечность.
Легкая улыбка скользнула по моим губам, и я положила ладонь поверх его.
— Я знаю, — кивнула я и добавила: — В Агенории было уже поздно что-то делать. Мы зачали его во время путешествия в Брейгель или чуть позже.
Катрей опустил глаза, словно боясь встретиться со мной взглядом.
— Прости, — сказал он, и на лице его действительно отразилось раскаяние. Он был рад беременности, но опасался моей реакции.
Я же не испытывала никакой печали или злости. После прочтенного в Ключе Илзе я переосмыслила его и свое поведение. Наверное, если бы книга не ткнула меня носом, как котенка, в мои же чувства, я еще долго терзала и себя, и Катрея.
— Катрей, — позвала я, встречаясь взглядом с ним, — тогда, в Брейгеле, я сказала тебе правду. Наше дитя я буду оберегать, как самую главную драгоценность мира. Потому что я уже люблю его… и люблю тебя.
Глаза Катрея удивленно расширились и вспыхнули радостным неверием. Если он давно не скрывал своих чувств, то я еще ни разу не признавалась ему в любви. До этого момента.
Катрей подался вперед, легонько касаясь моих губ и глубоко вздыхая, почувствовав ответ. Если он был нежен, словно боялся навредить, то я начинала плавиться от страсти, от желания прикоснуться к нему — но наяву. Как бы ни был реален сон, он оставался сном.
— Прошу, возвращайся, — с трудом разорвав поцелуй, хрипло попросил он. — Вернись в