- Я понимаю, любовь моя, я понимаю, - шептал Катрей в ответ. Сложно было сказать, в какой момент он меня обнял, одной рукой придерживая плачущего младенца. - Он был мне как сын.
- Ну почему они умерли? Почему оба?! - рыдала я.
- Оба? - удивилась Каролина, терпеливо ждущая окончания истерики.
Катрей все понял сразу.
- Кассандра, а где Ралина? - глухо спросил он.
Я зарыдала еще сильнее, прижимая к себе сына. Катрей обнял нас обоих, защищая от окружающего мира и от посторонних взглядов.
- Я не смогла её спасти… Я пыталась, но магия сделала только хуже… Если бы я сразу перенесла малыша и вернулась за ней! Я запаниковала! Это моя вина…
Хотелось ударить себя, причинить боль физическую, чтобы избавиться от духовной. Сожаление, страх, смертельная усталость затягивали меня, засасывали в свое болото. И лишь ребенок на руках удерживал меня от погружения в безумие.
Ралина и Радаман были близнецами. Однажды он признался мне, что никого для него нет ближе, чем его сестра. Да, последнее время она жила далеко, вместе с драконами, но расстояние не уничтожило незримой связи между ними. Если Радаман был частью неё, то она - его частью. Они родились в один день и умерли в один день: он спасал жизнь своего друга, а она - жизнь племянника.
Боги просто обязаны предоставить им лучшее место в раю.
Чуть отстранившись от Катрея, я стерла слезы тыльной стороной ладони и посмотрела на успокоившегося малыша.
- Я знаю, какое имя ему лучше всего подойдет, - кусая губы, дрожащим голосом произнесла я. - Радаман хотел, чтобы его назвали Рейном. Так он мог бы назвать своего сына.
Катрей согласно кивнул.
- Рейн Аминтор, - произнес, точно пробуя на вкус, он, а потом вымученно улыбнулся: - Мне нравится.
- Добро пожаловать в семью, Рейн Аминтор, - прошептала я.
Соленая капелька скатилась по моей скуле и упала на румяную щечку малыша, и я поспешно стерла её.
19.4
***
Рейна я не выпускала из рук. Лишь Катрею ненадолго доверила, когда он уже смыл с себя кровь и переоделся в чистое. И то лишь для того, чтобы самой привести себя в порядок. Даже в шатер к Архелии я пошла с сыном.
- Вот он, наш малыш, - негромко проворковала Хель, перебрасывая туго заплетенную косу через плечо и подходя ближе. Она не стала брать Рейна на руки, лишь осторожно поцеловала его в лоб и печально улыбнулась, когда тот зевнул. - Жаль, Радаман его не увидит.
Тяжело сглотнув, я едва слышно проговорила:
- И Ралина.
Глаза Хель округлились, а потом наполнились печалью. Она часто заморгала, прогоняя выступившие слезы.
- Эта война забрала у нас больше, чем все остальные вместе взятые, - дрожащим голосом проговорила она и посмотрела на Рейна. - Правда, дала нам кое-что новое.
- Как Эдгар? - спросила я, легонько укачивая ребенка. Рейн отчаянно зевал, веки его медленно опускались, но он упорно пытался держать глаза открытыми, точно готовился ко встрече со всеми своими родственниками.
- Рана была серьезная, но уже ничего страшного, - заверила Хель, вытирая руки полотенцем. - Скоро он очнется.
Мы помолчали. Рейн сдался и уснул. И я, и Хель какое-то время умиленно наблюдали, как он очаровательно причмокивает пухлыми губками.
- Тебе нужно уехать, - негромко, чтобы не разбудить малыша, произнесла Хель.
- Что? - удивилась я. - Но почему?
- Война не место для ребенка, - пожала плечами Архелия. - Пока мы разгребаем устроенный бардак, пока объединяем города Свободных земель в одно государство и определяемся, что делать со Стаабом, ты должна заботиться лишь об одном. - Она кивнула на спящего на моих руках Рейна. - Перемещайся в Агенорию, где будешь в целости и сохранности вместе со своим сыном.
Архелия была права. И Катрей спустя два часа после моего с ней разговора согласился. Правда, сначала он попросил, чтобы я переночевала вместе с ним. Мы лежали в постели, а между нами - Рейн. Сна не было ни в одном глазу, мы оба любовались нашим мальчиком и шепотом разговаривали обо всем на свете.